Эдвард Сент-Обин - Двойной контроль [litres]

Размышления Оливии о нейровизуализации начались после того, как эта проблема неожиданно ворвалась в жизнь Люси, и совпали по времени с разговорами на ту же тему, которые вел отец Оливии, все еще возмущенный неадекватностью книги «Шизофрения: краткое введение», отрывки из которой он зачитывал в тот день, когда Люси рассказала Каррам о своем диагнозе.

– В книге приводятся всевозможные примеры энцефалосцинтограмм, – жаловался Мартин, – якобы «связанных» с галлюцинациями, то есть эти участки мозга якобы «вспыхивают», когда у пациента галлюцинация, а еще содержатся заявления, что размер миндалевидного тела и гиппокампа у пациентов с шизофреническими расстройствами, «как правило», меньше обычного. Те, кто верит в эту высокотехнологичную френологию, – настоящие безумцы, которые совершенно не стремятся к выздоровлению, в отличие от пациентов, чей мозг они сканируют. Да, конечно, вполне справедливо усомниться в том, что женщины страдают «завистью к пенису», но, к сожалению, «зависть к физике» действительно существует: попытка создать машину, которая сможет изъять психологические ощущения из психического заболевания. Это полный абсурд!

– И генетические корреляции шизофрении тоже неубедительны, – заметила Оливия.

– Ох, каких только корреляций не напридумывали! – вздохнул Мартин. – У кошек есть такой паразит, Toxoplasma gondii , который чаще встречается у людей с биполярными и шизофреническими расстройствами, чем в контрольных группах испытуемых. Некоторые даже считают, что Блейк написал «Тигра» из-за того, что страдал токсоплазмозом, которым заразился от своего кота.

– Да неужели? – удивилась Оливия. – Странно, что у нас так мало поэтов-провидцев, принимая во внимание то, сколько в стране домашних кошек.

– Может, нам с тобой надо совместно написать статью про роль кошек, генов, энцефалосцинтограмм и психотерапии в диагностике и лечении шизофрении, – сказал Мартин. – Я дам примеры клинических случаев, а ты рассмотришь генетику и нейровизуализацию.

– Нет, погоди, – запротестовала Оливия. – Я в отпуске. И вообще, нейровизуализация – не моя область. Обратись к Эшу, приятелю Люси. Он не только врач, но и нейробиолог.

– Превосходно! – воскликнул Мартин. – Новый проект! Шизофреники в сто раз чаще обычных людей совершают самоубийства. Если в этом виноваты гены, то почему серп естественного отбора не уничтожил эту нежелательную черту?

– Ну, искренние приверженцы подобных взглядов скажут, что множество слабых корреляций уцелело именно потому, что наш герой, Естественный Отбор, уничтожил основных виновников.

– То есть, если верить им, – сказал Мартин, – шизофрения когда-то была более генетическим заболеванием, чем сейчас, а теперь, когда она встречается чаще, то все равно остается генетическим заболеванием. Просто поразительно!

Оливия попрощалась с отцом, заявив, что пока не готова к участию в проекте, хотя мысль о совместных исследованиях была соблазнительна после длительной работы в одиночестве. Оливия задумалась, с чего бы начать. В ее книге шизофрения упоминалась в одном небольшом абзаце, где говорилось, что сто двадцать восемь генов в ста восьми локусах связаны с «затяжным психозом» и что большинство вариантов также ассоциируются с биполярным расстройством, синдромом дефицита внимания и аутизмом. В редком случае синдрома Ди Джорджи – делеции центрального участка длинного плеча хромосомы 22 (22q11.2) – наблюдаются сто восемь клинических ассоциаций, одна из которых – шизофрения. Вся эта широкая россыпь крохотных неоднозначных факторов, даже сметенная воедино, в горстку тончайшей пыли, указывала лишь на скудный набор генетических различий между пациентами с шизофреническими расстройствами и контрольной группой испытуемых. Тем не менее, невзирая на отцовский энтузиазм, Оливия не собиралась немедленно соглашаться на совместное написание статьи.

Она шла к Люси, в апартаменты Хантера, поэтому не стала совершать особых приготовлений к выходу. Больше всего ей нужна была чашка крепкого кофе, чтобы предотвратить вялость, надвигающуюся головную боль и смутное отчаяние, которые атаковали лишенное кофеина тело каждые четыре-пять часов. Может, необходимо устроить плановое отвыкание в Ивовом коттедже, чтобы Фрэнсис поил ее сначала черным, потом зеленым, а потом белым чаем, а она бы потела, металась и лепетала что-то невнятное, привязанная к кровати в запертой спальне.

Оливия налила кофе в гигантскую кружку и вышла из кухни в гостиную, где сидел Мартин в удобном старом кресле с продавленными пружинами, которое она хотела занять сама. Он был в одном из трех серых костюмов, в которых обычно вел прием, в джемпере и вязаном шерстяном галстуке. Одежда, подобранная не ради элегантности, а с точки зрения психологии, внушала пациентам, что перед ними – профессионал, человек солидный, в возрасте, который совершенно не намерен выражать себя своей манерой одеваться. Ему интереснее слушать рассказы пациентов, а не рассказывать о себе. Оливия, прекрасно знакомая с отцовским гардеробом, всегда поражалась продуманной нейтральности его рабочего наряда. Наверное, шпионов учат одеваться так же неприметно, чтобы их никто не запомнил.