Венсан Равалек - Гимн шпане

— А что, по-моему, это выход, — наконец сказал я.

Жиль водил машину, это был большой плюс, я подумал, что, взяв себя в руки и приодевшись, он вполне мог общаться с клиентами, но оставались и серьезные минусы — букет судимостей и алкогольная зависимость. Как говаривал мой гаврский фараон, все неприятности исходят от коллег. Это была чистая правда, я просто не мог позволить себе ошибиться в выборе.

— Можно дать ему шанс, — заметила Мари-Пьер, — пусть идет на испытательный срок, а если что — до свидания.

Мы сходили в ресторан, а когда вернулись, Мари-Пьер подключила камеру к телевизору, чтобы просмотреть запись. Первым шло интервью с мужиком в костюме: на пленке он показался мне еще более фальшивым, чем в жизни, когда Мари-Пьер спросила его про увольнение; я перемотал назад и включил замедленный режим — вот, сейчас: вас уволили? Нет, я ушел по причинам личного характера. Смотри, как он зыркнул, камере лгать бесполезно, она безжалостна, можно обмануть человека, но не объектив. Я решительно вычеркнул его из списка. Второй, слизняк, тоже отпадал, каким он был, таким и выглядел, даже не пытался это скрыть; и я перемотал до Жиля.

Жиль держался неплохо, очень неплохо; если закрыть глаза на кислую мину и длинноватые волосы, обрамлявшие шею, которую к тому же покрывали красные пятна, он производил достойное впечатление. С другой стороны, фраза «игла, запой, а посередке клетка» звучала дико, я сильно рисковал, беря его в дело, мы словно соглашались идти по краю пропасти. Вспомни Моктара, сказала Мари-Пьер, ты ему поверил, и теперь сам видишь, он стал другим человеком. Я в шоке, он что, заплатил тебе за протекцию, пошутил я. Бери выше, отвечала она с улыбкой, он обещал провести со мной выходные.

«Церемония» приема в компанию проходила на следующий день в баре «У Мориса»: мы договорились с Жилем об испытательном сроке, благо это устраивало обе стороны; для начала его зарплата составит двенадцать тысяч, услышав сумму, он был немного разочарован и признался, что рассчитывал на большее, — зато зарплата постоянная и плюс возможность роста. Учти, работа предстоит не слишком сложная, в сущности, окучивать клиентуру — дело нехитрое, главное — выстроить цепочку, потом все пойдет само собой и у тебя будет куча свободного времени. В целом он был ужасно доволен, что его взяли, причем сразу после заключения, он прекрасно понимал, что судьба наконец-то ему улыбнулась, и не собирался упускать свой шанс, так что на него можно было положиться.

Саид стоял за кассой злой как черт; это просто цирк: ты устраиваешь тестирование и в результате выбираешь незнамо кого, бред, да и только. Он досадливо махнул тряпкой: не делай этого, — от негодования Саид аж вспотел, — знаешь, что этот тип выкинул всего три месяца назад? — по пьянке поджег собственный дом в Кошене и сам чуть не сгорел, он же алкаш, конченый алкаш. Бывший, поправил его Жиль, теперь я завязал. А еще он побирается якобы в пользу инвалидов, воскликнул Саид, жулик хренов! Да пошел ты, сказал Жиль, меня взяли на испытательный срок, скоро вы увидите; чего я стою, так что можешь разоряться, сколько влезет. Пытаясь разрядить ситуацию, я отозвал Саида в сторону и пообещал, что буду отпускать ему товар на самых выгодных условиях, как компаньону: всего с десятипроцентной надбавкой, чтобы возместить свои затраты, а дальше распоряжайся сам. Саид немного успокоился, но вообще он надеялся, что между нами все останется как раньше: я же вижу, ты идешь в гору, пока тебе не поперло, мы были вместе, я не понимаю, почему теперь, когда ты на коне, что-то должно измениться. Именно поэтому, хотел сказать я, но промолчал. Что могло дать присутствие Саида в команде? Да ничего особенного, он звезд с неба не хватал. Вскоре мы разошлись, он еще ворчал, а я, черт возьми, был счастлив, как никогда, Жиль приступал к работе завтра после обеда.

В выходные я посвятил Мари-Пьер в свой «личный проект». Если честно, эта мысль уже несколько дней не давала мне покоя; мы поехали на ярмарку в Трон, по аллеям парка слонялась чудовищная толпа, из динамиков неслась оглушительная музыка, какую обычно крутят на ярмарке, наконец я отважился:

— Хорошо бы нам завести ребенка.

— Говори громче, — сказала Мари-Пьер, — такой грохот, ничего не слышно.

Я повторил: хорошо бы нам завести ребенка. На ее лице ничего не отразилось, и я подумал, что она не поняла: давай родим ребенка, парня или девку. Мы молча дошли до следующего аттракциона, там пацаны мерялись силой, ударяя по подвесной груше, соединенной с измерительным прибором. Бах, влепил первый. Но удар вышел неудачный, так себе. Глядите, щас я его сделаю, сказал второй, оттолкнув товарища. Он отвел локоть подальше и нанес по груше мощный удар кулаком. Как мы его назовем? — вдруг спросила Мари-Пьер. К ним бросился третий: я вам покажу, кто здесь настоящий мужик, мы пошли дальше, ей захотелось сахарной ваты.