Сергей Захаров - И восстанет мгла. Восьмидесятые

— Вот-вот, проще, — наставительно протянул по буквам Алексей, подняв брови и въедливо улыбаясь. — Только если ты сам на себя забил — не дивись потом, что и баба тебя ни во что не ставит. А наткнется на мужика со стержнем, что посложнее, поизощреннее умеет жить — и крышу-то ей сорвет… Природа у них, Тольк, такая… Против природы не попрешь.

Фролин глубокомысленно, со значением заглянул в очи приятелю, впавшему в задумчивость и механически жевавшему соленые волокна с обглоданного рыбьего хвоста.

Панаров крепился две недели. После смены забирал сына с продленки, на обратном пути заходил в детсад за Леночкой — в тот самый, что не так давно посещал Алеша, и воспитательницы его прекрасно помнили. Потом, вернувшись домой, грел ужин, кормил детей, выносил свиньям, чистил снег во дворе, приготавливал одежду на завтра, стирал, переглаживал, свирепо утюжил платьица, блузки и рубашечки, мыл полы и пылесосил — все в угрюмой задумчивости и молчании.

Поначалу их по очереди через день навещали оживленно говорливые тетки, приносили гостинцы — чего-нибудь вкусного, инспектировали холодильник и полки с детским бельем, интересовались, не болеют ли, все ли в порядке в школе и в саду, не нужна ли помощь.

— Вы меня че, проверяете? — нежданно взорвался Алешин папа при очередном визите немного занудной Коркуновой. — Я че, идиот малохольный, по-вашему? Или без Надьки сам дня прожить не в состоянии?

— Да нет, но мало ли… Мужик один, с двумя детьми… Может, выпил на работе или еще чего, — попыталась подипломатичнее выразиться трезвомыслящая Лизка. — Мужики ж как дети! И мой такой же…

— А ты откуда знаешь, какой я? — уже не скрывал злобного раздражения Панаров. — У меня на лбу слово, что ль, написано? Ты своего Борьку опекай — меня не надо!

— Ну и как хочешь, больше не приду, — надувшись, обиженно поднялась с кресла Елизавета. — Позвоню и скажу Наде, что ты меня видеть не желаешь.

Крестная Алеши оскорбленно сняла со спинки кресла сумку и удалилась, не попрощавшись. Несерьезная Наташка с легкомысленным облегчением расценила, что размолвка с зятем касается и ее, и в доме Панаровых с тех пор тоже не появлялась.

Лишь полногрудую Козляеву было ничем не пронять, не прошибить, и всякий вечер она залетала на минутку, откровенно объясняя негодующему Алешиному папе причину визита — «проверить, не напоролся ли, может, в лоскуты дрыхнешь» — и без видимой обиды относя с собой не совсем цензурные пожелания Анатолия в свой адрес.

На третьей неделе Панаров «развязался». Брови учительницы из продленки взлетели высоко вверх, и она долго колебалась — отдавать ли ребенка папочке в таком состоянии. Алеша уверил, что дорогу отлично знает и доведет папу до дома. Покачивая осуждающе головой, интеллигентная пожилая женщина нехотя согласилась отпустить его с родителем.

С грехом пополам добравшись до детсада, Панаров коротко буркнул старшему «жди здесь» и вошел в двери, чтобы одеть и забрать Леночку.

Алеша ждал долго, заждался. Постепенно на серевшем, затем черневшем стылом небе мигающими зернами, крупинками в тиши затрепетали, заискрились, загорелись восходящие звезды. Мартовский влажный промозглый мороз крепчал, ноги в валенках начали зябнуть, деревенеть, пальцы заломило от пронимавшего холода.

Из здания постепенно одна за другой появлялись, раздав родителям последних детей, изнуренные немолодые воспитательницы. Некоторые, узнав бывшего подопечного, удивленно приостанавливались:

— Алеша?.. А ты почему здесь один стоишь?

— Я папу жду — он сейчас Леночку оденет и придет за мной, — стараясь придать голосу беспечной бодрости, отвечал мальчик.

— Ну ладно, жди…

Но папа все не возвращался за ним.

Стало темно и тихо, из дверей сада уже никто не выходил. Закоченевший и уставший, он прекрасно знал дорогу и мог уйти домой один. Но мысль, что он ослушается приказа отца «ждать здесь», довлела над ним, не дозволяла сдвинуться с места. Хотя где-то из тумана, с кромки сознания помаленьку закрадывалось подозрение, что о нем попросту забыли, но он гнал его прочь. Ребенку это казалось невероятным. Как папа — его папа — мог забыть о нем?.. Ну хорошо — забыл, забрал Леночку, вышел дверьми с другой стороны, пришел домой и вдруг обнаружил, что Алеши дома нет. Конечно, он тотчас же бросится обратно в детсад, и, коли не найдет его здесь, на том самом месте, где повелел дожидаться, он напугается и не будет знать, где искать сына.