Сергей Захаров - И восстанет мгла. Восьмидесятые

Живи дальше сам как знаешь, Толя, проклинать тебя я тоже не стану. Спасибо, что подарил Алешку и Леночку. Больше мне от тебя ничего не нужно, никогда тебя ни о чем не попрошу, исчезну…

Алеша сидел, нахохлившись, сиротливо поджав ноги, в углу дивана, вместе со свернувшейся калачиком и непонимающе супившейся Леночкой. Ее бордовый бантик, не снятый с головы после прогулки, весь смялся и сжался в бесформенную плюшку.

Конечно, маму он любил сильнее — мама важнее, и вынести недельку-другую отъезд папы в Новиковку было несложно. Но представить себе, что вот так, не повернувшись и не посмотрев на него, папа вышел в дверь, чтобы уже не вернуться никогда, он не мог.

Зачем его родили, ежели могут о нем забыть и жить, как будто он и не рождался?.. А если и мама может вот так же бросить, предать их и жить своей жизнью? Что они тогда будут делать вдвоем с Леночкой? Кому они будут нужны? Кто их покормит, даст чистую одежду? С кем будет нестрашно вечером? Скорее бы уж он вырос и стал взрослым и сильным…

Из спальни вышла с заплаканными глазами мама и подошла к детям. Она присела на край дивана, обняв их обоих.

— Я вас никогда не брошу… Вы мое самое дорогое сокровище. А ты скоро вырастешь и будешь нас с Леночкой защищать.

— А папа больше не вернется? — надеясь в душе, что его опасения сейчас улетучатся, развеются одной-единственной маминой фразой, спросил мальчик.

— Не знаю, сынок… Не знаю…

Прошло несколько дней. Возвращаясь со смены, Фролин заприметил у колонки набиравшую в ведра воду жену Панарова. Приветливо замахав издалека рукой, он спустился с дороги и подошел к ней.

— Ты что же мужика-то на погибель послала?.. Говорят, вроде бы они там, в Чернобыле, от радиации на раз-два подыхают, — с широкой улыбкой сквозь густые усы полюбопытствовал он. — Так сильно прискучил или не справлялся?

От неожиданности Надежда выпустила рычаг — вода перестала бить в ведро.

— Как в Чернобыль? — вскрикнула она.

— Че ты прикидываешься? В отделе кадров сказали, что ликвидатором уехал. Долг родине возвращать… А я вот клал на такой долг! Мне детей растить надо. Заболею — кому они сдадутся?.. Родине?

— Он мне не сказал, куда уезжает.

— Вот те на!.. Молча собрал вещички и укатил?

— Мы поругались, и он ушел из дома.

— Вот не дорожите мужиками-то, нервы им треплете! А он сейчас, может, в реакторе сгорает, — пошутил в своем стиле Алексей. — Таких, как он, со всего завода от силы человек с пяток набралось… Со стержнем мужик! Уважаю, но не разделяю.

Он махнул рукой, попрощавшись, и воротился на дорогу, продолжая свой прерванный разговором путь домой, к семье, к детям.

Панарова стояла не двигаясь, забыв о ведре с водой.

Значит, он поехал умирать. Не ушел к любовнице наслаждаться счастьем в новой семье, а решил погибнуть вдали от них… Не бесчувственный эгоист без сердца, наплевавший ей в душу и вытерший с безразличным видом об нее ноги, а раскаивающийся грешник, положивший себе жизнью искупить вину.

Это многое меняло, но что из этого следовало?.. Чувствует вину — значит, не совсем потерянный человек. Виноват — пускай искупает. Только ей-то от его искупления не легче! Сам для себя, свою душу облегчает, выматывает… Ничего это не меняет. Его жизнь принадлежит ему, пусть сам ею распоряжается, как хочет…

Лето подошло к концу, успев напоследок обрушить еще одно злоключение на покрытую радиоактивной мглой страну. Гибель сотен людей при столкновении двух кораблей, нелепые смерти по чистой случайности, по стечению обстоятельств, каковых не должно было произойти, будь в мире всемогущий благой бог, потрясала своей чуждостью разумному миру с царящим логосом в его средоточии.

«Верно говорю, этот год — последний для отчизны нашей, — пророчествовал на таблетках «Элениума» с водкой Архипыч. — Исчезнем все, от мала до велика… Придут вместо нас другие, чужие… Уж пробуждаются от векового сна, уж шарят рукой алчущей во мгле, ища сына человеческого извести в жертву Ваалам своим ненасытным…»

— Ложись спать уже, Архипыч!.. Донял ты всех со своими валами, — сонно проворчала бабушка, грузно поворотившись в кровати на бок…

…Новый учебный год начался для Алеши успешно. Софья Пантелеевна воспылала амбициями добиться звания лучшего пионерского отряда для своего класса, и председатель совета был тем рычагом в ее руках, которым она намеревалась перевернуть косные представления, что лучшие отряды должны непременно иметь в номере класса литеру «А» или, на худой конец, «Б».