Сергей Захаров - И восстанет мгла. Восьмидесятые

В атмосфере на самом деле стоял чудной, незнамый и специфичный запах. Будто резину с пластиком бросили в топку банной печи вкупе с дровами и полили бензином, чтобы получше горели, но дымоход открыть забыли. Однако жителям города он, казалось, совершенно не мешал. Улицы были запружены, заполонены младыми семьями, прогуливавшимися с пестрыми колясками. Повсюду кишели маленькие дети. На остановках жались, тискались в несусветной давке толпы народа, автобусы были переполнены.

Алеша впервые увидел, что такое настоящий город, у него рябило в глазах.

Миновав сосновый лес и последние окраинные улицы, машина вновь ровно неслась по беспредельным, необозримым просторам засеянных полей.

— Через часик будем в Куйбышеве, — оповестил всех Нежинский. — Только мы в нем останавливаться не станем. Дядя Сева с тетей Клавой за городом живут.

Но и непродолжительной сквозной поездки улицами Куйбышева хватило, чтобы потрясти Алешу до глубины души масштабом и новизной пейзажей.

Воздушные проспекты шириной с десяток самых широких захолустных бах-метьевских улиц, светлые жилые высотки, этажей которых он не успевал сосчитать, бьющие ввысь искристые фонтаны, парки с грандиозными колесами обозрения, ровные ряды тополиных аллей вдоль тротуаров и магазины, магазины, магазины…

«Зачем им столько? — недоумевал мальчик. — Ведь у человека не хватит времени за целый год, чтобы их все обойти».

Он обернулся к маме:

— Мам, а почему мы не живем в Куйбышеве, как тетя Клава?

— Так она сюда замуж вышла во второй раз… А новый муж был с квартирой, — пояснила Надежда. — Кто бы нам здесь жилье дал? Видишь, сколько людей кругом?.. Чтобы здесь жить, надобно учиться, поступить в институт, а потом остаться работать. Может, у тебя вот получится. И нас с отцом перевезешь.

— Алешке в Москву надо ехать, — безапелляционно заявил Артем. — Куйбышев ваш — дыра по сравнению со столицей. Одна оборонка сплошная, подшипники да турбины. Он что, инженером, что ли, устроится здесь? Стоило один завод на другой менять… Ему нужно в гуманитарную область идти. А затем по партийной линии подниматься. На гуманитария надо в Москве учиться, а не здесь. Отсюда только учителем в школу дорога… Ты слушай меня, Леха, слушай, я плохого не присоветую.

— А я бы наш «Маяк» на здешний завод променяла, — с истомой вздохнула Наташка. — Здесь хоть вечером и в выходные есть куда выйти. А у нас базар да «Рубин» — и вся культурная жизнь. Народ — деревенщина… А здесь я, может, тоже, как Лешка, по партийной линии бы стала подниматься, — задорно сверкнула она жемчужной улыбкой, не обращая внимания на злобный взгляд мужа в зеркале.

Поселок, где жила тетя Клава, после грандиозного города, еще стоявшего в широко раскрытых глазах Алеши, не произвел на него никакого впечатления. Типовые оштукатуренные и окрашенные в персиковый цвет безликие панельные пятиэтажки, где заблудись он — ни в жисть не выискал бы нужную. Во дворах такие же одинаковые подъезды с деревянными лавочками, кое-где преунылые детские площадки со скрипучими качелями и столиками для благообразных дряхлых старичков, игравших в домино или в шашки.

Семья тети Клавы обитала в небольшой двухкомнатной квартирке на самом последнем, пятом этаже.

Алеша удивился, что у Арика даже не было своего укромного уголка: он жил в проходном зале, родители — в спальне.

Дядя Сева с солидной сдержанностью главы семейства поприветствовал гостей, приобнял молоденьких симпатичных родственниц, похлопал по спине Артема, шутливо протянул длань мальчику. Тетя Клава набросилась с поцелуями на племянниц и еще не отошедшую ото сна в машине Леночку. Арик скромно поздоровался со взрослыми и сразу же позвал племянника-брата на балкон.

— Ты музыку любишь слушать? — спросил он Алешу.

— Люблю, — утвердительно кивнул тот.

— Пойдем, я тебе «Модерн Токинг» включу, в наушниках, чтобы взрослым не мешать.

Алеша неумело погрузил уши в солидные пластиковые блюдца с мягкой кожаной звукоизоляцией по краям. Стереоэффект, будто взорвавший мозг изнутри, оказался просто сногсшибательным! Никогда еще музыка не звучала так полно, емко и красиво.

С улыбкой профессионала Арик покрутил эквалайзеры «Кометы» и прибавил громкость, вопросительно посмотрев и показав большой палец над сжатым кулаком.

— Нравится? — прочитал по его губам Панаров.

— Классно, очень здорово! — что есть мочи завопил мальчик, чтобы перекричать лавину звука в голове.