Сергей Захаров - И восстанет мгла. Восьмидесятые

— Ты этой гниде меченой веришь? Этому пустомеле, галке болтливой?.. Он еще меньше коммунист, чем мы с тобой! — шлепнул тот по столу пятерней, едва не опрокинув стакан, заново наполненный заботливой рукой Борьки. — Ничего толкового он не сделает, попомните мои слова! Развалит то, что после Леньки осталось, к чертовой матери!.. Мы-то хоть пожили. А вот дети наши — ничего их не ждет впереди.

— Ладно, увидим, — примирительно заключил спор Нежинский, уважавший мозги и суждения Панарова. — Я им тоже не восторгаюсь… Хоть и непьющий, но не понимаю, как он с пьянством борется: полки в магазинах от водки ломятся, а шампанского на стол или затрапезного сухого бутылку — только по блату, по своим.

— Споить народ водкой хочет, — лаконично поддакнула Наташка.

— Ага, в рот вам ее силком заливают! — въедливо вставила Лизка. — Вы не пейте — и все тут.

— Так от тебя ж повесишься, ежели не пить, — добродушно признался Пегий. — Всю плешь проешь — деньги, деньги… Вот мы и выпиваем иногда, когда невмочь. Досаждают же, да, Толян? — задорно подмигнул он свояку.

— А мне здесь скучно, в нашем Бахметьевском захолустье. Один кинотеатр — и все. Ни театров, ни концертов, ни выставок, ни музеев… Я бы в Москве хотела жить, — посетовала Нежинская, расторопно успев принести с кухни и расставить на столе следующую порцию фарфоровых, дразнящих аппетит, вкусно пахнущих кастрюлек. — Там всегда хорошо будет — и с Горбачевым, и без Горбачева…

— Так Москва ж за счет нас и жирует! — с готовностью вторил ей Пегий, потянувшись за одной из крышек. — Мы здесь на вредном производстве здоровьем не дорожим, а в столице — та же зарплата в обычном цеху… И снабжение. Весь импорт там оседает.

— Кому ты там, в Москве, нужна? — слегка махнула вилкой Панарова. — Там без образования делать вообще нечего. Всю жизнь в общаге подмосковной просидишь… Учиться надо было.

— Да вот я и подумываю: может, мне на заочный поступить, на химико-технологический? — просительно глядя на старшую сестру и ожидая ее поддержки, забросила пробный шар младшая.

— Башку глупостями не забивай, — моментально среагировал тут же чутко нахмурившийся Артем. — Дочками вон занимайся, хозяйством, огородом… Много разных выучилось, и у нас на заводе их тоже полно. А оклад — чуть выше моего… Только я за баранкой гораздо больше них зашибаю.

— Мы за все время ни разу на курорте не были… Ни в Крыму, ни в Сочи, — пожаловалась, надув полные губки, Наташка. — Даже Прибалтику не видели… А кто-то ведь каждый год ездит.

— Сейчас вот с машиной на Волгу махнем. Потом, если захочешь, и на море, — великодушно пообещал ей супруг. — Консервов только побольше наберем в дорогу…

— Вот-вот, консервов… Все равно это не то, — с картинной грустью прикрыв бархатные очи с длинными ресницами, томно вздохнула Нежинская.

Алеша, вынужденно изнывавший со скуки в смежной комнате за отдельно накрытым детским столом с многочисленными младшими сестричками и занудным братиком, мысленно согласился с мечтательной тетей Наташей. Ему тоже были интересны Москва, Прибалтика, Сочи, Крым… Увидеть бы хоть одним глазком…

Новый год начался с жутких кадров в вечерней программе «Время», на которых семеро космонавтов в необычных скафандрах, включая белозубо улыбавшихся несоветских женщин с гривами длинных волос, всего за несколько секунд обратились в пылающий огненный шар.

До этого дня Алеша не слышал, чтобы космонавты внезапно погибали. Это была тяжелая, рискованная, безмерно сложная и занимательная работа. Но они все время с будничной уверенностью взлетали, выходили в открытый космос и неизменно возвращались в степи Казахстана в металлическом шаре с огромным парашютом, с усмешками чуть усталых античных героев махали с экрана руками в звездных доспехах.

Мальчик не раз потом видел повторы того ужасного мгновения взрыва, навсегда унесшего в небытие живую лучезарную улыбку учительницы и задевающий что-то глубоко в детской душе взгляд молодой женщины-астронавтки с интересными черными волнистыми волосами.

— Пап, а почему корабль взорвался? — попробовал он осторожно выяснить у отца причину невероятного события.

— Придурки потому что, — лаконично и буднично ответствовал тот. — Сэкономить захотели… У нас носители одноразовые: вынесли спутник в космос — и сгорели в атмосфере. А они на одном и том же вознамерились туда-обратно полетать. Это же не «Жигули». Там малейший изъян, какое-то неприметное повреждение — и все… Взрыв или разгерметизация. Без шансов уцелеть.