Джонатан Троппер - Как общаться с вдовцом [litres]

— Ты в порядке?

— Я влюбился сильнее, чем думал, — ответил я, удивив нас обоих.

Сначала слезы, теперь вот любовь. Я буквально чувствовал, как тестостерон сочится из моих пор.

Она кивнула и снова поцеловала меня в грудь так, что я задрожал.

— Смотри не потеряй голову от любви.

— Как ты, так и я.

Она подняла глаза и ухмыльнулась.

— После всего, что мне пришлось вынести с Джимом, мне трудновато потерять голову.

— Хочешь, расскажи мне об этом.

Она скользнула ко мне и уткнулась головой мне в шею.

— Наша история начинается с лобковых волос в мусорной корзине, — нараспев произнесла она, словно Алистер Кук [22] Британский радиоведущий. Долгие годы жил в США. .

— Как и многие истории такого рода, — продолжил я. Она шутливо толкнула меня, и мы рассмеялись. И это было здорово.

Собаки при встрече нюхают друг у друга под хвостом. Женщины при встрече оглядывают друг друга, решая, кто из них красивее. Когда встречаются мужчины, то главный вопрос в том, кто кому надерет задницу, если дойдет до драки. Вскоре после того, как я переехал к Хейли, Джим зашел познакомиться со мной, и этот вопрос решился без споров. Джим был высокий, настолько высокий, что я почувствовал себя коротышкой. Его вид вывел меня из равновесия. Рассказывая о Джиме, Хейли как-то забыла упомянуть о его внушительных габаритах, о подбородке супергероя, толстой жилистой шее борца, медвежьем телосложении и толстых пальцах-сардельках, которые, словно тиски, сдавили мою ладонь, когда мы пожимали друг другу руки. Толстые выпуклые жилы змеились по его предплечью, как сельские проселки на карте, и сходились на его раздутом бицепсе, огромном, точно «Уол-Март». Первым моим побуждением было помериться с ним силами, но для этого надо было обладать хоть какой-то силой, и поэтому я просто отпустил его ладонь, и моя рука повисла плетью. Я решил действовать прямо и не дать Джиму вовлечь себя в эту херню для «настоящих мужиков». Но потом я подумал, что в таком случае получается, будто я слабак, и постарался так напрячь руку, чтобы, не сжимая ладонь Джима, она оставалась крепкой и не поддалась его давлению. В общем, я проиграл рукопожатие. Об этом никто и словом бы не обмолвился, но я это понимал, и Джим тоже это понимал, вот и все. Вскоре я понял, что несказанные слова — единственное, что имеет значение в общении с бывшим мужем своей жены.

— Как дела? — спросил Джим, самодовольно кивая. Он смерил меня взглядом и смотрел на меня сверху вниз. Я тобой полы вытру, хрен моржовый.

— Прекрасно, — ответил я. Может, твое рукопожатие сильнее, но я сплю с твоей бывшей женой. Вот и считай, верзила.

— Вы теперь живете здесь? В моем доме, черт подери?

— Вроде того. Нечего было зевать, неудачник.

— Ну, может, теперь вы тут кое-что почините. Ты не отличишь один инструмент от другого, даже если я запихну их прямо в твою тощую задницу.

— Вряд ли меня можно назвать мастером на все руки. Если бы ты хоть раз заплатил алименты, Хейли смогла бы много чего отремонтировать. Чертов жлоб.

— Когда в доме растет ребенок, нужно уметь кое-что подремонтировать. Мой ребенок, мудила. Так что берегись.

— Я не спорю. Невысокая плата за то, чтобы спать с твоей бывшей женой. Разве я не говорил, что сплю с твоей бывшей женой? Я сплю с ней. Часто. По многу раз. Постоянно. Все остальное я делаю, когда не занимаюсь с ней сексом.

— Он отличный мальчик. Черт подери, держись от него подальше.

— Я знаю. Уж твоей-то в этом заслуги точно нет, урод с бритым лобком.

— Я слышал, вы писатель? Пидор. И что вы пишете?

— В основном статьи в журналы. Как будто ты умеешь читать.

— Здорово. Жалкий безработный пидор.

Нас разделяла пропасть, мы пялились друг на друга, улыбаясь, как два придурка-мачо. Мы бы сплелись рогами, если бы они у нас были, будь мы школьниками, он сделал бы мне в столовке подножку и наступил бы мне на голову. Мимо нас проходят две длинноволосые девицы в обтягивающих джинсах и с голыми животами, и Джим мгновенно вытягивает шею, чтобы рассмотреть их сзади, пока они идут вглубь бара. Народу тьма, но Джим ухитрился занять столик и уселся у стенки, чтобы во время разговора пялиться на задницы. По телефону я предлагал зайти к нему в офис, но он уже закончил работу и сказал мне, чтобы я приходил сюда, в «Клевер»— сдается мне, он здесь регулярно тусуется после работы. Может, он решил, что здесь мы встретимся по-приятельски, — не знаю. Может, ему просто нравится глазеть на студенток, которые, кажется, составляют восемьдесят процентов посетителей бара. Но я подумал: не подмажешь — не поедешь; поэтому я пришел сюда пораньше и до прихода Джима успел пропустить два виски с колой у стойки. И вот я сижу, слегка захмелев, и пью пиво из одного кувшина с Джимом, который пожирает глазами девушек и барабанит пальцами по столу в такт доносящейся из музыкального автомата песне Гвен Стефани. Мы с Джимом давненько не виделись. Я нахожусь в начальной, легкой стадии опьянения, когда все чувства обострены и видишь все резче, четче обычного, поэтому я провожу быструю визуальную разведку. На Джиме военного кроя штаны цвета хаки и рубашка-поло с короткими рукавами, которая обтягивает его широкие бицепсы и солидное пузо — взаимоисключающие, казалось бы, вещи. Его волосы, когда-то темные и густые, седеют на висках, уже и залысины проглядывают. Под глазами у него серые мешки, морщинистые, как апельсиновая корка. Румянец сошел с его щек: они стали рыхлыми и бледными. Прямая и жесткая линия челюсти супергероя начинает расплываться — у него растет второй подбородок. Но все-таки Джим ухитряется выглядеть здоровым и красивым: он похож на футболиста на пенсии, который еще не успел вылететь в трубу.