Полина Жеребцова - 45-я параллель

– Не смейте трогать наших питомцев!

– Ой, да кто их трогает! Подумаешь, усы срезала. Мне кошачьи усы для приворотного зелья понадобились. Добавлю их в пирожки с капустой. А ты отмени свое заклинание.

– Зачем вам пирожки с кошачьими усами?! – удивилась мама. – Есть будете?!

– Много хочешь знать! – надулась бабка Алиса.

– Пока не расскажете, заклятие не отменю, – предупредила я, посмеиваясь про себя.

– Ладно, – согласилась соседка. – Видели двух дерущихся куриц? Кто их поссорил? Я! Курицы они и есть! Никакой дед им не нужен! Я себе его заберу.

– Деда?!

– Да. Для него и пирожки. – Бабка Алиса, посчитав объяснение исчерпывающим, пошла к себе.

Мы немного обсудили сельскую любовную магию и выглянули в окно. У соседнего подъезда лежала удавка, которой Трутень вместе с дядюшкой Шило ловили чужую домашнюю птицу, кошек и собак. Удавка была сделана профессионально из прочной ветки и эластичного шнура.

Пока никто не видит, я стащила ее и разломала в огороде.

В селе знали еще такой случай. Однажды дядюшка Шило наловил удавкой одиннадцать гусей. Соседи не стерпели. В милицию жаловаться считалось делом постыдным, но сам факт настолько оголтелого воровства вывел односельчан из себя. Не посмотрели, что брат воришки работает на спецслужбы. Написали заявление в прокуратуру.

Водочкин, как полагается, явился к дядюшке Шило ни свет ни заря. Тот восседал за столом с жареной птицей.

Их диалог остался тайной для широкой публики, но доподлинно известно, что участковый смотался в ближайший магазин за выпивкой и оставался в гостях достаточно долго.

Бабка Алиса не соврала и на следующий день с подносом пирожков отправилась к деду-фронтовику.

В это же время в соседнем доме вспыхнула драка. Зинаида решила повеситься и притащила веревку. Пьяная Тома с трудом добралась до нашей двери и начала кричать:

– Мама умирает! Помогите! Дайте успокоительных капель, чтобы она заснула!

Мы побежали на помощь.

Светлана и ее муж Алексей невозмутимо сидели на скамейке у палисадника. Вопли и шум не волновали почитателей Христофора-песиголовца.

Веревку мы у Зинаиды отобрали. Она била руками по полу и рыдала:

– Я все делаю! Кормлю Димку! Ищу еду! А мои дети пьют и дерутся! Я хочу умереть!

Мама заставила ее выпить валерьянку и валидол.

Пьяный Антон держал на руках Димку и повизгивал:

– И-ги-ги-ги-ги-и-и-и-и-и!

Через полчаса под проезжающую по трассе машину вознамерилась броситься Тома.

Светлана с Алексеем с интересом наблюдали за этим и смеялись.

– Что вы ржете? – возмущенно спросила их моя мама.

– Нечестивцы умрут, истинные христиане спасутся, – парировал Алексей. – Слава песиголовцам!

К счастью, приехал сожитель Томы, увлекающийся сатанизмом. В детстве отчим проломил ему молотком череп. Теперь мужчина был не совсем в своем уме. Он сумел оттащить молодую женщину с трассы.

Антон, заметив родственника, полез к нему с претензиями. Моя мать останавливала их, мирила и уговаривала прекратить безобразие.

А я сказала Томе:

– Ты хочешь, чтобы Димка дышал перегаром? В пять лет ходил за водкой, а в семь начал пить, как твой брат?! Поэтому ты выбрала такую жизнь?

Тома вместе с остальными членами семьи тут же оскорбилась: мол, не понимаете тонких струн наших загадочных душ, и перестала со мной разговаривать.

Я искала работу по интернету и забывалась в книгах.

Несмотря на новое платье в горошек и пирожки с кошачьими усами, любовная магия на фронтовика не подействовала. Как только двух пенсионерок отпустили: одну из милиции, а другую из больницы, они помирились. Мир скрепили на полянке коньяком и домашним тортом.

Обиженная на судьбу бабка Алиса почернела, как грозовая туча.

А Лида, жена Трутня, улучив момент, отправилась к участнику Второй мировой, чтобы пожаловаться на воровство.

– Помоги нам, – попросила она. – У тебя праздник, а у нас горе.

Дед докурил «Беломор», сходил за ружьем и сказал:

– Идем на последний рубеж!

В переулке началась стрельба.

В итоге штаны и майку дед отбил, заставив воров снять краденые вещи со своего ребенка прямо при всех.

Не выдержав происходящего, мы решили поговорить с Водочкиным, который в этих местах являлся единственным представителем закона.

В администрации как раз был приемный день. Мы обнаружили Водочкина в коридоре у плаката «Служу собачьему союзу! На радость кошельку и пузу!» , на котором была нарисована овчарка. Не перебивая, служитель закона нас выслушал, а потом стал истово креститься: