Имре Уйвари - Особенный год

Более года провела я на многострадальной земле Кореи.

Когда я вернулась в Венгрию, меня спросили, где я хочу работать. Я ответила, что там, где нужна больше всего.

В августе 1952 года мне присвоили звание лейтенанта медицинской службы и назначили старшей сестрой в один из провинциальных военных госпиталей. Спустя год меня перевели на работу в министерство обороны, однако на канцелярской работе я чувствовала себя не на месте. Меня тянуло к больным, к тем, кто действительно нуждался в моей помощи.

В 1955 году в Корею направляли новую группу медицинских работников, и я вызвалась поехать на один год. Страна залечивала нанесенные войной раны. Мы помогали нашим корейским друзьям налаживать медицинскую помощь…

Контрреволюционный мятеж 1956 года застал меня уже в Венгрии. Я работала тогда в военном госпитале, где мне пришлось разочароваться в людях, которым до этого слепо верила. Я была вынуждена уйти из госпиталя, сбежать не от больных и раненых, а от тех нескольких человек, работавших в этом госпитале, с которыми мне было не по пути.

К тому времени я вышла замуж. Мой муж служил в полку рабочей охраны, пошла туда фельдшером и я. Теперь я, как вы видите, капитан медицинской службы. У меня есть сын Лаци, он родился в ноябре 1957 года, а вскоре после него родилась моя дочка Кати. Счастливые, веселые дети. Они ничего не знают о том, какой трудной жизнью жила в их возрасте мать. И хорошо, что не знают. Теперь вы, видимо, понимаете, почему я не обращаю внимания на тех, кто шепчется за моей спиной. Я имею право громко говорить, потому что заслужила это право своей нелегкой жизнью…

Затаив дыхание слушал я историю жизни этой женщины.

Придя домой, тотчас же взялся за перо, чтобы написать о ней и вдруг подумал: «А что сталось с другими детишками из семьи Фаркашей? Куда их забросила судьба?»

Начались поиски. Больше всего удалось узнать о брате Эржи, подполковнике Яноше Фаркаше. Я разыскал его, он служил в небольшом провинциальном гарнизоне. Из разговора с ним мне стало известно много нового о семье Фаркашей.

Когда я появился на квартире подполковника Яноша Фаркаша, он как раз оказался дома, так как находился в учебном отпуске. Увидев его, я так и замер: передо мной стоял человек, с которым я уже был знаком.

— Это ты? — улыбнулся я, обнимая Яноша.

— Конечно, я, кто же еще? Я и есть один из семьи Фаркашей.

— Ты знаком с тем, что я написал о твоей сестре?

— Да. Мы с ней несколько раз встречались, и она рассказывала мне об этом.

— Тогда ты догадываешься, зачем я приехал.

— Хочешь продолжить…

— Да, конечно.

— Завтра у меня экзамен в университете.

— Тем более тебе надо переключиться на другое…

— Вообще-то ты прав… Только для начала я сварю кофе.

Я с нетерпением ждал рассказа Яноша. Эржи, когда я у нее был, показывала мне много фотографий. На одной из них был запечатлен ее братишка Янош. С фотографии на меня смотрел худой мальчуган в бедной одежде. О нем Эржи ничего не говорила, она только сказала, что его жизнь тоже была не сладкой.

И вот кофе на столе. Мы молча пьем его из крошечных чашечек.

— Ты всех членов нашей семьи будешь разыскивать? — нарушил молчание подполковник.

— Всех.

— Нелегкая задача. Я почти никого не помню. Вот только с Эржи поддерживаю связь.

— Ничего, я разыщу и остальных. Ты первый на очереди. Рассказывай все как на духу.

— Так уж и все?

— Разумеется, все: о своей жизни, о детстве, обо всем, что только помнишь.

— Я расскажу, а тебе только удивляться придется. В детстве я побывал у многих хозяев, и каждый из них числился моим опекуном-воспитателем. Я даже имен их не запомнил, такими «хорошими» они были. Как звали лошадей, за которыми я приглядывал, помню, потому что для меня они были нежнее любого человека, тем более что я и жил рядом с ними в конюшне.

— Это когда ты «в людях» жил?

— Да, с этого я и начну… Родился я 28 декабря 1930 года в Уйпеште. Мы часто переезжали с квартиры на квартиру, но я запомнил одну, что на улице Ес, в доме № 64. Мы снимали ее в подвале. Состояла она из одной комнаты, кухни и сарайчика, где хранились дрова. Перед самым нашим домом ходил трамвай. Не помню только, какой номер. Мы с братишками собирали камешки и клали их на рельсы, наблюдая, что с ними станет. Сколько же лет мне тогда было? Наверное, года четыре, не больше. Мы, мальчишки, собирались группами и так, все вместе, ходили по улицам. «Охотились» за булочником, который в огромной корзине разносил своим клиентам хлеб и булочки. Мы подстерегали его, подкладывали на его пути камни, а если он спотыкался и падал, то собирали булочки, которые рассыпались по земле, и тут же убегали.