Владимир Топилин - Хозяин Спиртоносной тропы

Вытянувшись в стременах, всадник какое-то время смотрел на Кузю, высматривая, что он делает. Потом медленно опустился в седло, удивительно тихо спрыгнул на землю, достал из чехла возле седла длинное ружье с какой-то трубкой сверху, стал целиться в Кузю.

Катю охватил ужас: сейчас выстрелит и убьет Кузю! Она хотела выскочить из укрытия и броситься на него, но в последний момент какая-то неведомая сила удержала ее. А он через какое-то время опустил ружье, полез в походную сумку, притороченную за седлом. Развязав ее, недолго искал мешочек, что-то достал. Продолжая посматривать в сторону Кузи и по сторонам, стал торопливо набивать магазин патронами. Его внимание было заполнено действиями Кузи, поэтому он не смотрел назад, где находилась Катя. Но, вероятно, понимал, что Кузька не один, поэтому не хотел, чтобы его увидели.

Зарядив ружье, незнакомец взял его в правую руку, в левую — уздечку и, тихо, как только может ступать рысь или соболь перед добычей, скрылся в тайге. Провожая его испуганным взглядом, Катя наконец поняла, кто это был.

Когда недовольный Кузька спустился вниз, Катя была тут как тут. В страхе оглядываясь на тайгу, дергая его за рукав зашептала:

— Бандиты… Человек…

— Ты что, девка, белены объелась? — сматывая веревку, не поверил Кузя. — Откуда тут человеку взяться, глухомань-тайга вокруг?

— Правду тебе говорю. Вот как тебя видела. На лошади был. В тебя из ружья целил.

— Где он сейчас? — начиная понимать, что не обманывает, понизил голос он.

— Вон туда поехал, — махнула Катя рукой вверх по ручью.

— Ну-ка, покажи, где он был.

Осторожно пошли к тому месту, где недавно пряталась Катя. Потом она потянула его к пихтачам, где незнакомец останавливался и заряжал ружье. Ткнула пальцем, показывая на отпечатки лошадиных копыт:

— Видишь, следы?

Озадаченный, Кузя наклонился к земле, внимательно осматривая каждый шаг коня. А Катя продолжала пояснять:

— Вон оттуда он выехал. Здесь остановился, слез, в тебя целился. Потом ружье заряжал. И поехал вон туда.

Кузя присел на корточки, поднял с земли… патрон. С длинной под цвет меди гильзой, с торчавшей из нее латунной пулей. Катя взволнованно затараторила:

— А я что говорила? Что я говорила? А ты мне не верил!

— Тих ты, — цыкнул на нее Кузька. — Раскудахталась, всю тайгу переполошила. Может, он сейчас за нами из кушарей наблюдает. Давай-ка потихоньку убираться отсюда подобру-поздорову, пока нас тут не пристрелили.

Обескураженная такой перспективой, Катя умолкла и более до стана не проронила ни слова.

К месту ночевки добрались, когда завечерело. Изрядно принявшие за упокой души Ефима Ивановича Егор и Стюра уже заняли горизонтальное положение. В отличие от них Вениамин и Костя спали в палатке, но, заслышав шум, выглянули на улицу:

— А-а-а, это вы, — откладывая ружье в сторону, проговорил Веня. — Где бродили? Что видели?

Катя хотела доложить все, что с ними произошло, но Кузька незаметно ткнул ее кулаком в спину. Та понятливо замолчала, махнула рукой:

— Так себе… ничего не видели. Только комаров накормили да едва не заплутали.

Кузька решил дождаться утра, чтобы в первую очередь сначала все доложить Егору, а уж потом остальным.

Ночью случился непредвиденный случай: разыгравшийся ветер переменил направление, раздул тлеющий костер и набросил на палатку инженеров снопы искр, отчего та загорелась. Вместе с ней затлели спальники. Спавшие крепким сном Вениамин и Костя получили сильные ожоги. У Вени на левой ступне до лодыжки вздулась, запузырилась кожа. У Кости — колени обеих ног. Общими усилиями быстро затушили возгорание, однако его последствия были плачевными. Достав медицинский пакет, Костя хотел намазать ногу Вениамина мазью, но Стюра не дала. Набрала возле ручья голубой глины, обмазала ею рану и лишь после того разрешила обмотать тряпками. То же самое проделала с коленями Кости, все время при этом бормоча лишь одно слово:

— Золотуха! Золотуха…

Скорчив от боли на лице гримасу, Вениамин думал, как быть. Встать и тем более идти он не мог. Раненый Костя был в одинаковом с ним положении. Оба сидели подальше от костра под деревом, ожидая дальнейшей помощи от своих спутников.

Хмурый от случившегося Егор с шумом хлюпал чай, соображая, какой тропой вывозить из тайги инженеров. Хорошо, что с ними были лошади, и ожоги были относительно терпимыми, чтобы за два дня пути оказаться в поселке. Все же неизвестно, что может произойти за это время.