Владимир Топилин - Хозяин Спиртоносной тропы

Обмотали останки тела Ефима холщовым пологом, засыпали сырой, тяжелой землей. В ногах поставили невысокий, кедровый крест с надписью на досточке: Собакин Ефим Иванович. 1874–1909. Склонив головы, постояли над свежим холмиком, потом спустились вниз к костру помянуть погибшего.

Время близилось к вечеру. Выходить в дорогу домой нет смысла: через пару часов надо будет останавливаться на ночлег. Лучше остаться до утра здесь. Так решил Егор, и никто ему не мог перечить.

Первым делом разделили золото. На брезентовой куртке рассыпали на шесть частей, по количеству участников экспедиции. Весов не было, кучки насыпали на глаз, и никто этому не противился. Когда стали делить, поставили Катю спиной к куртке, лицом к лесу. Егор указывал пальцем на какую-то кучку, та говорила, кому она причитается. Таким образом, каждому досталось приблизительно около трех килограммов золота: добыча небывалая, далеко не каждый фартовый старатель добывает столько за сезон. Было очевидно, что чаша с намытым в нее металлом — это только часть золотого месторождения, и неизвестно, сколько золота покоится по долине этого ручья.

Самородок «Рука Золотухи», как его окрестил Егор, без лишних слов достался Кузьке, потому что его нашел Ефим. При более тщательном осмотре он вызывал у каждого разные чувства. Егор относился к этому решительно равнодушно. Привыкший видеть в тайге и не такие богатства, он холодно относился к чужому добру: «Если не мое, так и нечего пасть разевать!» Стюра недовольно качала головой: «Не надобно брать самородок, надо закопать на место. Это Золотухин самородок». Катя прыгала вокруг Кузьки: «А что ты купишь? А мне что-нибудь подаришь? Ах, Кузька, какой ты теперь богатый!» Вениамин и Костя молча переглядывались. Они знали, что самородок, как правило, один не бывает. И если начать здесь старательские работы… Однако Егор, понимая их настроение, будто читая их мысли, нахмурил брови:

— Даже не помышляйте! Это место Собакиных, и я за него в ответе. Только через мой труп.

Когда приготовили обед или, скорее, судя по времени ужин и налили по первой чарке за упокой старательской души Ефима Ивановича, Катя не вытерпела:

— А мы сегодня Золотуху видели! — выпалила она, посматривая на окружающих, желая видеть какой эффект произведут ее слова.

— Что ж раньше-то не сказала? — нисколько не удивившись, хмуро проговорил Егор, посматривая по сторонам.

— Так повода не было.

— Что она толковала?

— Дала знать, чтобы уходили, — подала голос до этого молчавшая Стюра.

— Вот как? — отложив ложку, выдохнул Егор. — Плохо дело!

— Что ж тут плохого, Егор Михайлович? Ведь мы же не по своей воле сюда пришли, человека похоронить! — отчаянно жестикулируя руками, заговорил Вениамин. — Что такого, что мы тут еще на одну ночь останемся, а завтра уйдем?

Вениамину и Константину неохота идти в ночь. События последних дней подточили их силы, хочется выспаться, отдохнуть. К тому же таежные чудеса, в которые они плохо верят, взвинчивают нервы до предела. Сначала это была и есть Стюра со своими странностями и природными дарами, которая чувствует сквозь землю, где лежит человек. Теперь какая-то Золотуха, не желающая соседства человека на своей территории. Все это они считают сказками, не более. Им бы рассмеяться от души, вывести все на чистую воду, да только не хозяева они сегодня в этой компании. А ведомым рот раскрывать не положено.

— Думаешь, есть у нас на то согласные причины, чтобы тут еще ночь провести? — угрюмо молвил Егор.

— А то как же! Мы же не воровать пришли, а святое дело справить. Тело человека земле предать, душу его успокоить. А за это любому прощение будет.

— Что ж — будь по-твоему. Кумекаю, поймет и простит нас Мать Золотуха. Не по своей воле мы сюда прибыли, — после долгого раздумья согласился Егор. — Так и быть, остаемся до рассвета.

Все облегченно вздохнули, кроме Стюры, склонившей голову от этих слов. Она была против решения Егора, но ничего поделать не могла.

Ужин продолжился. Перед едой наполнили еще по одной чарке спирта, заговорили, горячо обсуждая события последних дней.

Кузька и Катя лишние за столом. В отличие от старших, спиртное не употребляли, а потому предоставлены сами себе. Покушав, испив чаю, отдалились в сторону. Катя ждала посуду, чтобы ее помыть. Кузька оглядывался по сторонам. Ему не терпелось опять побывать в пещере на скале, которую нашел в прошлом году. Более того, горел желанием показать ее Кате. Вот уж она удивится его находке! Тайно шепнул ей: