Михаил Каминский - Переполненная чаша

— Июль, а у вас холодно, — сказал отцу Сергей. Вроде бы упрекнул.

— «У вас»! — передразнил его Молотилов. — У нас, если ты не забыл, областная газета называется «Северный рабочий». Северный!

Сын сидел в домашнем, но Молотилов попросил его показаться в форменном пиджаке с новыми — в четыре звездочки — погонами. Капитан-лейтенантское звание очень подходило Сергею. При его росте и внушительной фигуре трем прежним звездочкам было на плечах пустовато.

«Зачем же ты конкретно приехал? — думал Молотилов, любуясь сыном. — Какой повод?»

Гостям он был не просто рад, а до глубокого волнения, однако радость была разбавлена тревожной настороженностью, и Молотилов чувствовал себя как при сдаче отремонтированного объекта: знал, что полный порядок, но комиссия есть комиссия и всегда может чего-нибудь преподнести.

Сноха Валентина привезла ему персональный подарок: целлофановый прозрачный пакет с крупными кофейными зернами. «Килограмм будет», — прикинул Молотилов. Сноха и приучила его к этому дорогому напитку. Еще в прежние пребывания. Не то чтобы жить он теперь без кофе не мог, а позволял себе его, тем более что по давлению в сосудах был гипотоником.

— Прямиком из Анголы кофе, — сказала Валентина. — И вкус, и аромат натуральные. Очень крепкий. Берегите сердце, папа. Не увлекайтесь.

«Пошехонщина ты натуральная, вот что! — рассердился на ее манерничанье Молотилов. — Аромат! Ангола! Прямиком! Давно ли лесной орех лучшим лакомством был?» Но не забывалось о неурочности прибытия сына и снохи, и потому сдержанно произнес:

— Спасибо. Только на сердце у меня жалоб нету… Пока, — добавил на всякий случай.

Арише тоже предназначался персональный подарок — универсальный кухонный комбайн со всякими причиндалами. Явно гордясь своей щедростью, сноха объясняла:

— Это размешивать тесто. Это сбивать крем. Мясорубка. Выжимать сок. Сюда вот морковку или яблоко. Только порезанное…

— Ясно, — сказал Молотилов.

— Миксер. Если вот так надеть другой нож — кофемолка, — продолжала Валентина, перебирая причиндалы. И вдруг бухнула стихами: — Коли на кухне эта машина, с плеч хозяйки забот половина.

— Половина! Ее ведь не отмоешь после употребления, — проворчал Молотилов.

Ариша несильно толкнула его в бок и с удивлением прошептала:

— Чего взъелся?

— Не по себе мне, Ариша, — так же тихо ответил Молотилов.

А сноха сохраняла хорошее настроение.

— Вообще-то вы правы, папа. Слишком мы заботимся о всяких протезах для себя. Вместо человеческих рук на производстве — роботы. И в быту машины с каждым годом сложнее. И одеваемся замысловато. Пальто на поролоне. Туфли на платформе. А одной моей подруге муж привез из загранки механический зонтик. Нажимаешь кнопку — раскрывается. Но дело не только в этом, такие, чтоб сами раскрывались, уже имеются и у нас. А этот зонт, как рюкзак, надевается за спину. Не надо в руках держать. Понимаете? Идешь себе и…

— Понимаю, — сказал Молотилов. Посмотрел на ноги снохи: в остроносых, обшитых бисером, домашних шлепанцах без задников шастает. — Значит, не нравятся роботы? Вот бы и ходила босиком… как пятнадцать лет назад в своей Чуриловке…

На ужин пригласили племянницу Ленку. Она была разговорчивой девушкой, вместе с Валентиной они быстро утомили Молотилова, однако в данном случае Ленку следовало благодарить: отвлекала от беспокойных мыслей и создавала шумное настроение. Молотилов не суетился, не лез со своим любопытством, однако все ж не вытерпел и, выбрав подходящий момент, подался вслед за женой на кухню.

— Чего они?

— Вику хотят забрать. — Ариша словно ждала его вопроса: тут же пустила слезы.

— А ты?

— Я говорю: не дам!

— А они?

— Сергей смеется. Наша, говорит, дочь, имеем на нее все права.

Молотилов огорчился дальше некуда. К Викуше он привык по-особому. Больше чем в свое время к Светке. Викушу родители привезли и сдали, им на руки — еще ходить не умела. Пускала пузыри и улыбалась. А сейчас и бегает, и болтает — может, чуть-чуть медленней Ленки. И уже у подъезда прыгает. Через веревку и просто так.

— Зачем она им? Светке осенью в школу. Валентине морока. А тут еще и Викуша. Трудно.

— Ты обо мне подумай, — сказала Ариша. — Это мне трудно. Когда Светку им растили, я ведь еще работала. Куда ж теперь пенсионерке время девать?

— Двухкомнатная квартира у нас, — напомнил Молотилов. — Тридцать три квадратных метра. Их ведь убирать надо. Протереть. Пропылесосить. Участок еще… Да! — встрепенулся он. — Свобода велела за красной смородиной приходить.