Михаил Богатов - Имя Твоё

давайте, спрашивайте, отец Дмитрий, а то устал я уже чрезмерно от беседы нашей и предпочёл бы завтра её продолжить во время то же;

расскажи о Николае мне, Андрей;

я уже в беседы предыдущие вам ведал о нём всё, отец Дмитрий, и знаете достаточно, что человек этот неприятен мне до крайности, и будто намеренно всегда к нему возвращаетесь; хорошо, что теперь у меня сил нет даже злиться, и я готов снова рассказать вам всё, что знаю;

знаешь ты, Андрей, что отец Георгий перед смертью виделся с ним, и потому мне интересен Николай этот, упокой Господи его душу, а то, что ты злишься на него до сих пор, это также понятно весьма, ибо когда с Марфой встретился ты, Николай с Марией уже год как почти вместе были, и дело ко свадьбе шло, и отец Марфы и Марии, Лев Петрович, полагал Николая женихом образцовым, и тебя по мерке его мерить сразу же начали в семье этой, хотя прошлое твоё менее преступлениями и смертоубийствами отягчено, нежели Николаево, а Николай этот тебя вообще в качестве мужчины не рассматривал, и Марфа, сестре младшей, в невестах уже ходившей, завидовала, как то обычно меж девочками случается, и она тебя по Николаю равняла немного и поначалу, но тебе казалось: много и всегда, а кроме того ты Марию возжелал;

ладно-ладно, отец Дмитрий, мы это всё с вами ранее уже обсудили, и мне знать хочется лишь о том, что ныне вас интересует;

меня интересует лишь одно: почему Николай бежал от Марии, чем это вызвано было;

я уже говорил вам, отец Дмитрий, что история эта тёмная, для нас с Марфой, и для Марии самой, и даже для родителей её, умудрённых опытом побольше нашего, сам Николай лишь ведает её, да и он умер уже, и глупо всё там было до нелепости, ведь и Марию взаправду любил вроде бы, и капитал отца её уже наследовал бы в виде части приданного её, но ведь нет, бежал, и не просто бежал, а сразу и без предупреждения, и отец Марии следил за ним, голову ломал: может на стороне завёл кого, так ведь нет: бежал воистину просто так, сломя голову, а затем диагноз этот его смертельный, и хорошо лишь то, Мария что быстро отошла от истории этой, и забылась;

но ты сам же сказал, Андрей: Мария глупа, и следует отличать забылась от не придавала с начала самого значения большого, так ведь;

в случае любом. отец Дмитрий, бежал Николай далеко и навсегда, и единственное, что мы установили тогда советом семейным, в который я был уже вхож, так это то, что побегу его предшествовало столкновение с отцом Георгием в церкви Святого Иеронима, куда мы всем семейством тогда ходили ещё; спасибо, Андрей, на сегодня беседу завершим наверное; да, отец Дмитрий, ещё; что ещё, Андрей; помните о моих просьбах; о каких именно, Андрей;

Марфе привет от меня там; а ещё;

а ещё, если умрёте раньше меня, попросите там отца Георгия проклятье его снять, или сами как-нибудь это сделайте тайком даже от него;

хорошо, Андрей, я его попрошу; спасибо, отец Дмитрий;

благословляю тебя, сын мой, и сожалею о том лишь, что нет тебя на самом деле со мной рядом теперь, когда говорю я с тобой, а как хорошо было бы побеседовать с тобой не только так вот, в мыслях полузабытья своего;

ничего, отец Дмитрий, ничего, вы же знаете, что мы с вами не виделись с того самого раза, когда я крест отца Георгия вам так и не передал в руки;

конечно, знаю, Андрей, знаю, я же не сумасшедший, и даже более того чует сердце моё: не увидимся мы уже с тобой никогда;

неисповедимы пути Господни, отец Дмитрий, воистину неисповедимы, но то, что вы со мной в уме вашем лишь беседуете, не помешало нам подружиться и каждый день беседовать как ныне;

да, Андрей, ты прав, и, как всегда, ты делаешься с каждым днём всё проницательнее;

а вы, отец Дмитрий, что с вами случается теперь; а меня, Андрей, меня сейчас за безумца почитают, но я лишь служу Господу, как и ранее, но вообще-то темы этой не хочется сегодня касаться, а посему: до завтра, Андрей;

хорошо, отец Дмитрий, буду ждать вашего воображения, до завтра.

в котором мы узнаем о том, как отец Дмитрий просыпается – и ничего больше

И когда отец Дмитрий просыпается, когда он даже ещё не открыл глаза, он не знает о том, что он их может открыть, что они вообще у него имеются, он не знает, отец ли он Дмитрий или сын или вовсе не человек, и даже не знает о том, что он чего-то может не знать;

и когда отец Дмитрий просыпается, он лес, но он лес так недолго, что кажется ему будто он не лес, но он слышит лес, и даже ещё не понимает, шум ли это леса или просто лес, который и есть он сам, и лишь когда лес начинает шуметь, он отделят лес от шума леса и себя находит в этом всём;