Михаил Богатов - Имя Твоё

Здесь есть возможность читать онлайн «Михаил Богатов - Имя Твоё» — ознакомительный отрывок электронной книги совершенно бесплатно, а после прочтения отрывка купить полную версию. В некоторых случаях можно слушать аудио, скачать через торрент в формате fb2 и присутствует краткое содержание. Город: Санкт-Петербург, Год выпуска: 2015, ISBN: 2015, Издательство: Array Литагент «Алетейя», Жанр: Современная проза, Религия, на русском языке. Описание произведения, (предисловие) а так же отзывы посетителей доступны на портале библиотеки ЛибКат.

Имя Твоё: краткое содержание, описание и аннотация

Предлагаем к чтению аннотацию, описание, краткое содержание или предисловие (зависит от того, что написал сам автор книги «Имя Твоё»). Если вы не нашли необходимую информацию о книге — напишите в комментариях, мы постараемся отыскать её.

В основу положено современное переосмысление библейского сюжета о визите Иисуса к двум сёстрам – Марфе и Марии (Евангелие от Луки, 10:38–42), перенесённого в современное время и без участия Иисуса. Основная тема книги – долгий и мучительный путь обретения веры, отличие того, во что мы верим, от реального присутствия его в нашей жизни.

Имя Твоё — читать онлайн ознакомительный отрывок

Ниже представлен текст книги, разбитый по страницам. Система сохранения места последней прочитанной страницы, позволяет с удобством читать онлайн бесплатно книгу «Имя Твоё», без необходимости каждый раз заново искать на чём Вы остановились. Поставьте закладку, и сможете в любой момент перейти на страницу, на которой закончили чтение.

Тёмная тема
Сбросить

Интервал:

Закладка:

Сделать

Но это что-то не к делу мы вспомнили, потому что об этом вообще не говорят, и в этом можно лишь из желания всерьёз оскорбление нанести уличать кого-то, но у отца Дмитрия нет врагов, кроме воображаемых для таких случаев, а поскольку такие случаи как часты, так и важны в своей от себя скрываемой свершаемости, то тут и образы друзей врагами можно представлять, когда по новой много раз хорошо идёт, друзья ведь не обидятся, они ведь и не узнают никогда о том, тем более, отец Дмитрий у них лишь внешность и манеры задействует, а остальное инфернальной брутальностью сам наполняет, хотя слов таких не знает ещё, и вопросом не задаётся даже гипотетически: а может быть, кроме манер и внешности ничего и нет у них, друзей этих, и когда мысль эта приходит к нему, жутковато становится, ибо не ведает он среди кого находится, но пока от этой догадки смущающей отделаться легко весьма можно: если у людей лишь внешность и манеры, то кого же он тогда в эти самые моменты придумывает, что он к друзьям добавляет, если они зверьми жестокими, а точнее хулиганами и насильниками тут же делаются, и чем жесточее, чем зверее, чем хулиганистее, чем насильнее, тем это лучше для этого дела, не обязательно быстрее, но почти гарантированно лучше, и знает отсюда отец Дмитрий, что люди глубже, чем выглядят, но поскольку источник знания этого постыден весьма, то на него не укажешь; а поскольку источник знания этого интимен и душе родствен весьма, как и телу того не менее, то и усомниться в нём никак невозможно; имеется посему у отца Дмитрия в возрасте этом, четырнадцатигодовалом, опыт, на который можно слепо полагаться, но о котором сказать никому нельзя ничего, кроме уверенности для других, пустотой отдающей, что здесь всё так, а иначе никак, и точка, аргументация эта малоубедительна весьма, знает это отец Дмитрий, и видит других не хуже, но ничего уж с этим не поделаешь, на то друзья и друзья, чтобы доверять без доказательств, а то что же это за друг такой, кто всё проверить желает, Фомой его назвать что ли Неверующим, а кто такой Фома, и почему он неверующий, кому или во что он не, не ведает пока отец Дмитрий, и если Фома Фома Неверующий, то отец Дмитрий пока Дмитрий Несведующий. И если бы Бог не существовал, то единственный возможный Бог в этом мире обитал бы тогда в детстве, Бог и был бы детством каждого, у кого только было детство, что не так уж и общеобязательно, а если Бог существует, то он тем более в детстве весь незримо; и даже не надо о Нём специально что-то узнавать, не надо детского богоискательства, не надо искать Его, Он Сам всегда уже здесь, в каждой игре детской и даже в обиде смертельной, в проклятиях детскими устами извергаемых; а если мы теперь о том заговорили, то это к тому лишь, что когда снег выпал, а он всегда выпадает, вновь и вновь, то возвращение юноши четырнадцатигодовалого к мальчишке девятилетнему вовсе не деградацией сезонной какой свидетельство есть, но исключительно обретение того мира, в котором нет нужды планы свои взрослые строить в отношении кого бы то ни было, и тем паче их осуществлять готовиться со дня на день, даже если это годы, потому что в мире этом неоткуда возникнуть тому, что тут же само осуществления себе не находило бы, даже если в стену непонимания упираешься, причем в смысле буквальном, к чему метафоры, как теперь вот, отец Дмитрий лежит к стене лицом, потому что с утра договаривается с другом, тоже Дмитрием или Димкой именуемым, после уроков встретиться, когда каждый дома у себя пообедает, дабы осуществить наконец-таки проект телефонной связи, это они так называют задуманное, связи телефонной непосредственной, а именно: протянуть меж своими домами проволоку медную, тончайшую, а расстояние порядочное, но и проволоки много, её целый моток огромный, они со стройки давно уже его принесли ближайшей, их там много таких было, и хотя видятся они постоянно, и телефон этот их, непонятно как работать собирается, ведь предполагается просто провод провести, и лишь затем думать о целесообразности дела сделанного, и как этим пользоваться, и зачем надо это было, но уже и тут им понятно, что никак этим воспользоваться не удастся, но об этом нельзя пока говорить, на такой мелочи останавливаться, трудностей значит страшиться; и в день этот важный отец запрещает, просто, из принципа, лишь бы властью своей упиться, которую отец Дмитрий в своем отце Василии всей душой своей ненавидеть уже умеет, запрещает после обеда из дома выходить вовсе, и спать даже заставляет улечься, и лежит отец Дмитрий, от мира отвёрнутый к стене лицом, на которой ковёр, плачет, на этот ковёр глядя, и мысленно смерти отцу своему желает, всхлипывая, и гнев слезами глаза ему застилает, и узоры на ковре, человечками разными давно уж выступающие, и всегда с добром в мир сна уводящие, ныне пытаются проявиться также, но отец Дмитрий со зла твердит про себя: вы лишь ворс ковровый, и нет вас, и исчезают человечки обиженно, и ещё грустнее оттого, что обидел их, друзей своих, незаслуженно, и хотя понимает: не существует этих человечков, а уже и ворс этот ковровый оплакивать усердно принимается, и нет остановки этому плачу, кажется, и плачет из-за всего, голова начинает болеть нещадно, а ведь был бы телефон задуманный, который они вот сейчас делать должны были бы, и Димка ждёт наверное его, хотя час прошёл уже, будь этот телефон, он бы сообщил Димке, что не может прийти, а что плачет, о том не сообщал бы, это Димку не касается нисколько, а отца Дмитрия также точно не касается теперь, что телефон этот никогда ничего сообщить был бы не в силах, и от этого еще грустнее, но даже теперь всё возможно в мире, потому что всхлипывает отец Дмитрий, и у ковровых человечков прощения просит, ну никого, совершенно никого, кроме вас у меня не осталось, и гладит ворс рукой, и человечки сжаливаются над ним, и показывают отцу Дмитрию театр свой незамысловатый, но лишь на первый взгляд незамысловатый, замысловатость театра зависит от таковой зрителя во многом, хотя не называет отец Дмитрий это словом театр, и театр не любит, там куча детей орущих, и куклы тупые и страшные, которые на дураков своими гримасами лишь рассчитывают, так себе взрослые режиссеры детей завсегда представляют, те, которые и детей-то помимо театральных детей, не видели никогда, а родители им подыгрывают, и детей своих ведут туда, делая их детьми театральными, умиляясь при этом, отец Дмитрий не любит очень умиление и театр, нет, эти ковровые узорчаторождённые человечки настоящие, у них целый мир, в который теперь они отца Дмитрия снова впускают, заплаканного, и да, мир этот ограничен ковром, но кто в глубинах ковра бывал, ха, никто, и отец Дмитрий лежит уже, улыбаясь, и с тем засыпает, и потому в мире этом всё возможное есть; а назавтра он узнает, что Димка после школы напрочь забыл о деле их совместном и намерении общем, и вообще уехал к бабушке в гости, и отец Дмитрий на новость эту даже не разозлится, и негодования в нём не будет, и упрёка он ни одного не произнесёт, а просто попросит Димку, будто ничего и не было, на выходных дело задуманное осуществить, но теперь уже наверняка, и они выйдут в субботнее утро раннего октября, и будет трава холодной от сырости, а проволоку в ней-то вести и надобно, собаки весёлые, хвостами виляя, будут мешать, люди всюду листья жгут, и этот запах дыма, приятный поначалу, к вечеру снова боль головную вызовет, а проволока оказалась такой тонкой, что проложить её совершенно невозможно, она о кусты простые, даже не сухие ещё, рвётся охотно, и округа дома Димкиного, откуда телефон вели, вся уже пестрит, и на солнце колышется паутиной рыжей меди, и придётся отказаться от замысла своего им, но как бы само собой, махнуть на него рукой сразу, двумя, нет, всеми четырьмя руками, весь день провозиться до ночи, хотя ещё к обеду стало понятно, что ничего не выйдет, но об этом друг другу не говорить, а всё яростнее и яростнее продолжать, правда, всё больше отвлекаясь, телефон уже к ужину повод для субботней игры уличной, и, ни словом не обмолвившись о провале обоюдного замысла, за обсуждением которого им учительница столько замечаний сделала на уроках: не разговаривайте, расстаться с убеждением завтра возобновить труд этот, и даже детали обсудить, и планы на песке начертить, но назавтра заехать к другу на велосипеде, и предложить, пока ещё погода тёплая, поехать в лес покататься, а за этим делом ни слова больше о телефоне не обмолвить, и не обращать внимания на топорщащиеся из кустов возле дома Димкиного усы меди красные, будто и не было ничего, даже в мыслях, вот это размах, вот это воистину по-детски, а взрослые нет, они так не могут, один всегда продолжает хотеть невозможное, когда второй, кто это мог возможным сделать, давно ото всего уже отказался, но сказать забыл, ковровые человечки реальнее медных проводов, о траву рвущихся, хотя провода они вон, в кустах остались, и в них люди путаются, а человечки ковровые ворс простой, да и не простой даже, а синтетический насквозь. Теперь же, когда зима пятнадцатая уже наступает, что же как не зима, если на луже за снег принятой поскальзываешься и падаешь, руку до крови расцарапав, теперь человечки ковровые не исчезли, но говорит им отец Дмитрий с легкой грустью: мне некогда, а они не возражают даже вовсе, и лишь вопрос немой повисает: но ты же к нам вернёшься когда-нибудь, и отвечает им с досадой уже некоторой отец Дмитрий: да, да, конечно, но когда обнимает девушку, которую сейчас обнимает, никогда уже возвращения к друзьям своим не помышляет ковровым, которые ему глубину от скорбей детских предоставляли свою, и лишь затем что-то отзовётся эхом голосов тех, кого уже нет, когда в комнате, после ремонта, ковра уже не будет, и печалью наполнится сердце, когда он увидит своих друзей на полу в одном из домов родственников своей семьи многочисленной, но ковра уже не будет, но лишь часть от него отрезанная, на которую обувь с улицы прямо пришедшую ставят, и кусочка этого не хватит на то, чтобы глубину воспроизвести, и грязь теперь там, где раньше слёзы детские отражались в мечтаниях и успокоение находили сонное, но это нескоро ещё всё, а ещё дальше привычка повсюду, где ковёр встречается, выискивать своих бывших самых верных друзей, а пока человечки также, как прежде, рядом, и лишь когда отец Дмитрий девушек каких спасает в воображении своём от монстров в обличии знакомых различных, тогда отворачивается резко от человечков, если их взгляды упрекающие встречает, ибо совестно ему перед ними, не за то, что он делает, а за то, что делает что-то, вместо того, чтобы к ним в гости отправиться, а больше не перед кем не стыдно, ибо никто не ведает ни о том, что он делает, ни о том, что друзей старых бросил ради спасения тел и душ девичьих. И снег этот возвращает к миру, где всё есть, и ничуть не больше всего, но это возвращение всегда к миру другому, и теперь отец Дмитрий, которому хотелось сегодня разговор вести о чувствах ревнивых собственных с девушкой по имени Вероника, разговор, хитро сам по себе выстраивающийся, будто отцу Дмитрию совершенно безразлично, с кем девочка Вероника, пока из класса их самая хрупкая, и груди у неё почти ещё не выросли, а лишь острия от них разорвать форму коричневую просятся, и это заставляет её жалеть как малышку совсем, когда защищаешь её от свирепых хулиганов, будто безразлично с кем девочку Веронику видел позавчера один знакомый отца Дмитрия, не будем уточнять его имени, потому что, ежели уточнять, то окажется им сам отец Дмитрий, но он честно, не специально, увидел её с каким-то здоровяком, от которого и ему подобных он её потом раза три за вечер спасал, от человечков ковровых отвернувшись, но если ей сказать о том, что это он сам был, она же не поверит, что честно и не специально, решит, что следит отец Дмитрий за нею, а потому уточнять не надо, раз знакомый, значит знакомый, да, безразлично, и более того, отец

Читать дальше
Тёмная тема
Сбросить

Интервал:

Закладка:

Сделать

Похожие книги на «Имя Твоё»

Представляем Вашему вниманию похожие книги на «Имя Твоё» списком для выбора. Мы отобрали схожую по названию и смыслу литературу в надежде предоставить читателям больше вариантов отыскать новые, интересные, ещё непрочитанные произведения.


Михаил Нестеров - Имя твое – номер
Михаил Нестеров
Олеся Шалюкова - Имя твоё - Тьма
Олеся Шалюкова
Михаил Щукин - Имя для сына
Михаил Щукин
Слав Караславов - Имя твоё прекрасное
Слав Караславов
Елена Горелик - Имя твоё — человек
Елена Горелик
Павел Амнуэль - Имя твоё...
Павел Амнуэль
libcat.ru: книга без обложки
Святослав Логинов
Сергей Бочков - Имя твоё…
Сергей Бочков
Константин Воскресенский - Во имя твоё
Константин Воскресенский
Отзывы о книге «Имя Твоё»

Обсуждение, отзывы о книге «Имя Твоё» и просто собственные мнения читателей. Оставьте ваши комментарии, напишите, что Вы думаете о произведении, его смысле или главных героях. Укажите что конкретно понравилось, а что нет, и почему Вы так считаете.

x