Александр Кулагин - Призрак Проклятой Башни

Обернувшись, я обнаружил, что Эрн, замерев, стоит у открытого сундука и с ужасом смотрит в ту сторону, откуда только что раздался странный треск. Его взгляд метался, стремясь обнаружить источник звука и не находя его.

"Ну же, парень! Докажи, что я не зря в тебя поверил!" - с мольбой в голосе обратился я к мальчику.

Наконец Эрн сделал первый нерешительный шаг по направлению к кровати. Немного погодя, он сделал второй шаг... затем третий... Я молча выжидал, следя за его передвижением. В ту минуту, когда мальчик проходил на расстоянии вытянутой руки от меня, я обратил внимание, как сильно взмок от испарины его бледный лоб. Мой слух различил неровное прерывистое дыхание. Похоже, Эрн сейчас был не прочь недолго думая сбежать куда подальше из этого места. Однако он не сбежал. Вместо этого он подошёл к кровати и вскоре, немного пошарив руками по простыне, нащупал книгу. На его лице промелькнула радость, тут же, впрочем, вновь уступившая место волнению.

Торопливо отойдя на освещённое место, Эрн раскрыл Библию. С минуту он со всё возрастающей тревогой перелистывал светло-коричневые страницы. Затем он поднял глаза... и я убедился, что он всё понял.

"Ай да молодец! А теперь как можно скорее беги и сожги эту штуковину, пока её хозяин не вернулся за ней... и за тобой".

И тут где-то поблизости скрипнула половица. Мальчик содрогнулся и рывком обернулся к выходу. Йорик-Антилюминатус стоял напротив него в конце длинного коридора, пересечённого несколькими полосами лунного света от идущих вдоль него окон. Одна полоса как раз падала на фигуру чернокнижника так, что освещённой оставалась лишь нижняя часть его лица, в тускло-золотистом лунном свете казавшегося ещё более бледным, чем обычно. Словно это было даже и не лицо вовсе, а фарфоровая маска с застывшим на ней выражением холодной насмешки. Верхнюю часть лица скрывала тень, так что на месте глаз не было видно ничего кроме сплошной черноты. Колдун был неподвижен, словно статуя, однако это нисколько не уменьшало исходящее от него явственное ощущение угрозы.

Мальчик оцепенел. Он стоял, не шевелясь, и лишь мелко дрожал, прижимая к груди чёрную книгу и безмолвно глядя на столь же неподвижного врага.

"Беги, Эрн! Спасайся! Прыгай в окно!" - закричал я, надеясь, что смысл моих беззвучных слов дойдёт до сознания мальчика. Но Эрн, похоже, был не в силах сдвинуться с места. Злая воля колдуна будто бы сковала его тело незримыми оковами.

- Знаешь, - сказал чернокнижник, и голос его был неожиданно спокоен и даже мягок. - Я всё думал, каким образом мне лучше открыть тебе правду о том, кто я на самом деле. А оказывается, мне вовсе даже и не нужно ничего объяснять. Ты сам всё понял. Ты умный мальчик, Эрн, сын Брэма. Только тебе это не поможет...

Эрн ничего не ответил, продолжая смотреть на монаха круглыми от страха глазами и дрожать. В конце концов, он оставался всего лишь обыкновенным восьмилетним мальчиком. Не зная, что предпринять, я ещё раз огляделся вокруг. У входа в комнату - громоздкий книжный шкаф на непомерно длинных неустойчивых ножках; напротив - большое окно, в которое заглядывает край огромной круглой луны. Если бы Эрн сумел быстро подскочить к шкафу и опрокинуть его на пол, то вход в комнату оказался бы временно заблокирован, и у парня появилось бы несколько секунд на то, чтобы открыть окно и выскочить на улицу, прежде чем злодею удалось бы до него добраться. Я подлетел к окну и, выглянув сквозь него наружу, убедился, что сломать ноги мальчику не грозило. Как раз в этом месте снаружи к мельнице подходил высокий пригорок, спрыгнув на который Эрн смог бы преспокойно бежать дальше в любую сторону.

"Что ж ты стоишь, как пень?! - рассердившись, вновь окликнул я мальчика. - Беги, пока ноги целы!"

- А приятная нынче погодка! - как бы между делом заметил Йорик, поглядев в окно. - Знаешь, именно в такие ночи в мире просыпается древняя магия и порождения иной сферы получают возможность воплотиться в царстве живых. В той или иной степени, это происходит каждое новолуние и каждое полнолуние. Но иногда наступает особое полнолуние, когда грань между двумя мирами, миром живых и миром мёртвых, становится совсем тонкой, не толще яичной скорлупы. В такую ночь дети тьмы могут не просто на время проникнуть на Землю, но создать постоянный портал, соединяющий две реальности. И именно сегодня как раз такая ночь!

На лице чернокнижника появилась очень нехорошая улыбка, обнажившая целый ряд белоснежных и острых, словно звериные клыки, зубов.