Александр Кулагин - Огненный Эльф

***

Ну и весёлый же нынче выдался сочельник! Интересно, будет ли у меня в жизни ещё хоть один столь же насыщенный день? Даже если не будет, я в обиде не останусь. Мне и так на всю жизнь впечатлений хватит!

Стремительно мчась вдоль ярко перемигивающихся огненных тоннелей, напоминающих внутренности некого гигантского увеселительного аттракциона, я усердно высматривал нужное мне Окно. Полупрозрачные, пышущие жаром сферы с огромной скоростью проносились мимо, но среди них не было той, что я искал. Как я уже объяснял, эльфы могут быстро перемещаться даже между весьма отдалёнными огнями. Но это лишь в том случае, если соответствующие им выходы в Лабиринте находятся достаточно близко друг от друга. Однако бывает и наоборот. Случается, что два пламени, во внешнем мире расположенные буквально на расстоянии вытянутой руки, в мире эльфов оказываются разнесены на целые минуты или даже часы пути. Похоже, в этот раз ситуация складывалась именно таким образом.

Я знал, что сейчас мне способно помочь одно единственное Окно. Только через него я ещё мог как-то повлиять на судьбу Элвина. И как раз этого-то спасительного Окна нигде поблизости не ощущалось. С обеих сторон от меня, словно цветные картинки из детской книжки, мелькали сцены человечьей жизни. Люди сидели за столами; гуляли по улицам, держась за руки; играли на музыкальных инструментах; пугали друг друга хлопушками...

Внезапно я резко затормозил. Моё внимание обратилось к одной из сфер, мерно пульсирующих у верхней границы ближайшего перекрёстка. Издав радостный вопль, я стремглав метнулся к своей цели... и застыл в нерешительности. Нет, это было определённо не то, что я искал. Однако, глядя в пылающую глубину оказавшегося передо мной оранжево-алого шара, я чувствовал исходящий из его недр слабый отклик. Словно отражение зеркала, увиденное в глубине другого зеркала, или описание книги, упомянутое в другой книге...

Передо мной возник образ просторного чистого помещения, по всей видимости, кухни. Поблизости не было ни души: может статься, хозяйка отправилась в кладовую или просто на минутку вышла в коридор. На обрамлённом чугунной решёткой очаге в чёрном, покрытом сажей котле варилось какое-то блюдо. А прямо напротив, у дальней стены, стоял кухонный стол, на краю которого, в центре круглой глиняной миски, доживал последние мгновения своей недолгой жизни крохотный свечной огарок. Как раз пламя этого-то огарка и привлекло меня. Глядя из очага на его далёкую болезненно трепещущую искорку, я отчётливо ощущал протянувшиеся от неё в моём направлении струны магического притяжения. Интуиция настойчиво твердила мне, что в той части Лабиринта, куда выходило Окно этой полумёртвой свечи, находилось и то единственное Окно, которое я искал. Но как туда попасть?

Продолжая молча смотреть на огарок, я чувствовал, как во мне постепенно формируется решимость. А в конце концов! Разве я первый, кому приходится ставить всё на одну карту, бросая кости судьбы? И разве для того мы, эльфы, живём на свете, чтобы гореть лишь для самих себя, ничего при этом не освещая? Каждому огню суждено в итоге погаснуть. Так стоит ли до такой уж степени беречься?

Резко рванувшись вперёд, я устремился прямо к свече. Леденящие объятия Внешнего Холода сдавили меня своей неумолимой хваткой. Задыхаясь и ощущая, как жизненная сила быстро утекает из меня в окружающее пространство, я, тем не менее, упрямо продолжал свой полёт. Если бы в это время кто-то из хозяев случайно заглянул на кухню, он, скорее всего, хлопнулся бы в обморок, увидав неожиданно оживший язык пламени, похожий на большого оранжево-белого светлячка, неспешно плывущего из одного конца помещения в противоположный.

Враждебный, чуждый мне мир окружал меня со всех сторон. С хладнокровной безжалостностью он по капле вытягивал из меня то, что составляло мою сущность. Кухонный стол вместе со стоящей на нём миской и помещённым в неё свечным огарком были всё ближе. Но с каждой секундой страх, что мои силы иссякнут, прежде чем я сумею достигнуть цели, всё более одолевал меня. Чем дольше я оставался вне родной стихии, тем труднее мне было двигаться и тем медленнее становился мой полёт. Неужели всё так и окончится? Неужели этой повести и в самом деле уготован столь жалкий и глупый финал? Нет, не может этого быть! Да меня же, как рассказчика, засмеют просто!

Дрожащее пламя было так близко и так недосягаемо... Но тут внезапно оно само качнулось в мою сторону, и чья-то рука ухватила мою собственную руку, потянув меня за собой - в спасительное тепло родного Лабиринта. Каким же сладостным показалось мне в ту минуту это живительное тепло! С каким же самозабвением вдыхал я благословенный зной. Я бы с удовольствием и дольше отдавался этим блаженным ощущениям, если бы мой чудесный избавитель, которого мне теперь следовало благодарить за спасение от верной смерти, не ускорил мой приход в чувство довольно грубым окликом: