Владимир Караев - Частный доктор

Стакан взлетел почти до потолка, кувыркнулся, начав падать, но завис в воздухе на долю секунды, чтобы размазанной от скорости чертой исчезнуть за занавешенной стойкой бара. Через секунду что-то прочертило воздух в обратном направлении, и перед Серым Волком снова возник его стакан, но уже полный до краев огненной в прямом смысле этого слова, но одновременно и прозрачной жидкостью. Закуски на столе не было и следа.

Серый Волк с резким выдохом метнул в глотку все содержимое и тут же занюхал подолом футболки. Лицо покраснело, потом побелело, а из глаз волка на рисунке брызнули слезы.

— Уфф, — блаженно произнес Серый Волк и откинулся на спинку стула. — Теперь можно и поговорить… тебе, кстати, выпить не предлагаю — на пользу не пойдет, поверь на слово.

Леша, на грани шока от всего происходящего, только тупо кивнул.

— Не, без балды — тебе нельзя. — Серый Волк нахмурился, подумав, наверное, что не убедил. — Ни одному смертному нельзя. Все напитки, что послабже, замешаны на воде из Леты; которые позабористее — для тех я сам из Смородины черпаю…

— А нектар? — невпопад спросил Леша, ощущая себя персонажем театра абсурда.

— А чего — нектар? — презрительно дернул плечами Серый Волк. — Ни крепости, ни огня… Не, ну ясный пень — аромат, цвет, послевкусие — ну вся эта хрень! Это для ценителей, истинных знатоков, — скривил он губы, а волк на майке подразнил длинным красным языком. — Типа вот этих. — Он небрежно махнул подбородком вправо. Леша проследил взглядом.

Гермес подсел за столик к некоему существу двухметрового роста. «А может, и выше», — подумал Романов. Мощная грудь с золотым нагрудным знаком, классический торс клином. Все в нем было прекрасно: и одежда (белоснежная, тончайшего полотна туника, расшитая золотыми египетскими иероглифами), и тело — в меру рельефные мышцы придавали складкам ткани особую живописность; была ли в нем душа — неизвестно; вот только голова подкачала однозначно — крупная песья голова с вытянутой острой мордой вносила резкий диссонанс в общее впечатление.

— Анубис! — ахнул Леша.

— Ясный пень, не Барак Обама, — хмыкнул Серый Волк. — У них с Гермесом много общего — и божественное происхождение, и бизнес близкий. Аристократы, блин, особняком держатся. Вот пусть нектар и пьют. А мы народ попроще… — И вновь метнул опустевший стакан в воздух. — Нам чего покрепче, — и с наслаждением отхлебнул новый, на этот раз голубоватый напиток. — Ух-х!!!

Глаза его затуманились, веки тяжело смежились, зато нарисованный волк оскалил огромные, как у саблезубого тигра, клыки, став на страже захмелевшего, задремавшего хозяина.

— Господин Серый Волк! — аккуратно позвал Леша. Ноль реакции. — Э-э… братуха! — рискнул он сломать дистанцию.

— О-о-о… — тихий томный вздох прошелестел под ухом. Леша от неожиданности подскочил.

За его спиной стояла дева красоты невероятной. Густые волосы тончайшими молодыми ветвями плакучей ивы рассыпались по плечам и спускались до хрупкой талии, перетянутой широким, траурного бархата поясом. Из-под копны волос сияли печальными бриллиантами голубые глаза. Бирюзовое мини безнадежно пыталось прикрыть, но скорее обнажало чудесные длинные ноги мечты, тонкость щиколоток которых выгодно подчеркивали стилеты ажурных туфелек на ярко-красной колодке.

— Юноша печальный! — прошептала нараспев дева. — Какая жалость! Хотите, я вам спою, юноша?

Леша судорожно дернул кадыком.

Дева пробежала длинными пальцами по его лицу, едва касаясь щек, и осторожно опустила руки на плечи.

— Посмотри мне в глаза, юноша, посмотри! — прошептала она.

Леша сошелся с ней взглядом, и тотчас и зал, и Серый Волк, и Харон, и весь мир с его страхами и тревогами ушел, перестал быть. Перестала быть и пустая, полная мелкой ненужной суеты жизнь — ее надо отбросить, прекратить немедленно — это простая и неотложная к исполнению аксиома!

Леша блаженно выдохнул.

— Переведи меня через Майдан! — тихо запела девица. Красота и печаль ее голоса были невероятны, неизъяснимо притягательны и неповторимы. Краски мира стали исчезать, теряться, сменяться быстро густеющим серым туманом.

Волк на рисунке прижал уши и низко зарычал. Его хозяин тряхнул головой и, мгновенно перейдя от дремы к действию, схватил деву за руку.

Пение прекратилось. Туман колыхнулся и исчез, краски мира хлынули в Лешу со всех сторон, возвращая к жизни. Волосы стали дыбом, и он с колотящимся от первобытного страха сердцем отшатнулся от дивы.