Владимир Караев - Частный доктор

И Леша перевел взгляд на Стикс.

Гобелен с изображением Страшной Реки, хотя и был одного размера с другими, но отличался ото всех, отгородившись от прочих рек невидимыми барьерами. Смотреть на него не хотелось.

— Смотри, братуха, смотри! — прозвучало жестко, приказом.

Леша нервно дернул веком, и Стикс устремился к нему, перевернув мир. Леша отшатнулся в страхе быть поглощенным, выпитым рекой без остатка. Ощутил сталь пальцев Серого Волка на локте, и Великая Река потекла через него. Через его мысли, его душу — есть ли у меня душа? — через его сердце, а Леша, замирая, понял, что он и стоит на берегу, и тонет одновременно в Стиксе.

Его обуял дикий страх. Страх того, что с ним произойдет сейчас нечто необратимое, чему нет имени, а есть только первобытный ужас неизведанного.

Он понял, что это страх Смерти. Но тут подул грустный легкий ветерок, воды Реки подернулись рябью, как глаз застилает слеза, и Река изменилась, потекла Сожалением и Раскаянием. Поток темнел, наливался бездонно-черным цветом, и имя ему стало Скорбь. Скорбь по всем близким, друзьям, любимым и врагам, оставшимся на том, покинутом берегу.

Скорбь стала нарастать Расставанием, перед которым никто и никогда не мог устоять. Оно подхватило Лешу, оторвало от берега и понесло к другому, высокому и мрачному, с низко нависшим багровым небом и раскаленной добела луной в нем, стекающей на землю жидким серебром.

И тут, в своей самой стремнине, течение вдруг вздыбилось и остановилось. Лешу подхватило в свою колыбель Смирение. Он тихо и умиротворенно вздохнул, провел рукой по груди. Под его пальцами распахнулась надвое грудина, выпуская сердце из клетки на волю.

И он принял Реку, и его приняла в свое лоно Великая Река, отпуская ему грехи, страдания, измены и победы, превращая доктора Джекила и мистера Хайда, Инь и Ян каждого из нас, в одну возлюбившую самое себя, светлую суть…

— Нить прочитана! — торжественно объявил Харон. Голос его отозвался громовыми отзвуками под потолком паба.

Леша вздрогнул. Он сидел за столом, по лицу, не останавливаясь, ручьем текли слезы. Напротив него сидели два волка — живой и нарисованный — и одинаково задумчиво смотрели на него.

— Как ты думаешь, смертный, — спросил Серый Волк, и не было в его голосе ни тени блатного говорка, ни окраинной безграмотности, — зачем ты был вызван сюда?

Леша молчал, слезы на его щеках высыхали, оставляя тонкую прозрачную корочку.

— Ты — Резистор. Ты сопротивляешься порядку вещей, не приемлешь, отвергаешь его. Благодаря случайному стечению многих неизвестных вам, смертным, флуктуаций Мироздания, неприятие твое упало на благодарную почву, и всё вместе в недалеком будущем внесет возмущение в естественный ход событий…

— Утукку! — страшно проревел Намтару. Марионетки на его хламиде заметались, понеслись в обратном порядке — вверх из преисподней. Ур-Шанаби зарычал, шерсть на голове встала дыбом, пасть вытянулась вперед, закапала шипящая слюна, оставляя на полу обугленные пятна.

Леша лишь коротко обернулся на крик, сразу же вернулся к Волку.

— К чему это приведет, как распорядишься ты своей судьбой, смертный? Вот в чем вопрос, вот в чем наше развлечение, единственное, если хочешь знать. Призвание наше невеселое… — вздохнули тяжело оба Волка и посмотрели друг на друга. — Какие наши радости? Вот так вот собраться, потешиться немного. Да и раз в несколько… — Он осекся, задумчиво сощурив глаза, — …во много, поверь мне, в очень много лет, обнаружив Резистора и прочитав Нить, сделать наши ставки. Сделать ставки, узнав тебя. Нельзя же играть без карт на руках, согласись.

— Ставки на что? — голос сел, вышло у Леши сипло, с надрывом.

— Не на что, а на кого, — улыбнулся уголком рта Серый Волк. — На тебя, конечно. Тут больше нет никого. Анекдот помнишь?

— На что ставки? — упрямо переспросил Леша.

— На то, как сложится твоя судьба. Как ты ей распорядишься, доктор, — вздохнул Серый Волк, — на это мы делаем ставки. На то, как ты поступишь.

— Поступлю с чем? С чем я должен поступить? — Леша резко подался вперед, и волк на футболке оскалился, предупреждая: «Не подходи!» Его хозяин прикрыл изображение ладонью, из-под которой доносилось рокочущее рычание.

— Скоро все сам поймешь. Обещаю.

— А вам, бессмертные Перевозчики, знающие секреты Той Стороны, вам, служители Вечности, — неужто вам неизвестна моя судьба? — Трах! Затрещала столешница под Лешиным кулаком. — Что за чушь! Не верю!