Владимир Караев - Частный доктор

В углу палатки раздался громкий треск. Сандра от неожиданности подскочила. Давид и не шевельнулся. Рон лишь скосил глаза в сторону источника шума.

— Что, уже и рацию отличить не можешь? — съязвил он.

Сандра досадливо поморщилась. Господи, совсем мозгами поехала — не распознать характерный треск! И улыбнулась сама себе: «Да, подруга, где еще, как не в коме, поехать мозгами-то!»

Рация вновь разразилась треском:

— …ление… лзет… дав… Рут, авор! [26] «Рут, авор!» — в израильской армии означает окончание передачи по рации и переход на прием.

— Шлили! [27] Шлили (арм. сленг) — отрицательно, не принято. Не принято! Рут, авор, — задрав голову к потолку, неизвестно кому и неожиданно для себя выкрикнула Сандра. — Шлили! — И замолчала, напряженно прислушиваясь к тишине.

— …ление ползет! — послушно откликнулась невидимая рация. — Давление! Рут, авор.

— Подтверждаю, — растерянно ответила Сандра. — Принято: давление ползет. Рут, авор.

Рация хрипнула и замолчала. Тишина. Редкие капли срываются с брезента, глухо бьются о земляной пол.

— Итак, — она обратилась к Рону. — Ты знаешь, где я нахожусь?

— Ты лежишь в реанимации больницы Тель-ха-Шомер [28] Тель-ха-Шомер — одна из крупнейших больниц Израиля. , — вмешался в разговор Давид.

— Да, — подтвердил Рон. — И ты в коме. «669» [29] Часть «669» — спасательная вертолетная команда в израильской армии. тебя доставили. Нас тоже туда привезли. Но мы лежим… э-э… находимся в другом месте.

Давид криво ухмыльнулся.

— Понятно, — нейтрально отметила Сандра. — Значит, я в коме…

— Ага! — закивал Давид. — И на искусственной вентиляции. Аппарат дышит. Трубка в горле. Жидкость капает.

— И давление у меня, я так понимаю, ползет. То есть — растет?

— Да, — стул скрипнул облегченно, когда Рон поднялся и пересел на кровать к Сандре. Она судорожно сглотнула, но внешне ничем не выдала страх. — Вспомни, как ты на меня разозлилась. Конечно, давление подскочило! В твоем состоянии волноваться категорически нельзя! — покачал он рассудительно пальцем.

— Спасибо, командир, за заботу. А что со мной, ты знаешь?

Они молча переглянулись. Давид уставился в пол, выражая своим видом: «Ты командир, ты и разбирайся».

— Ну… знаю, — он посмотрел ей прямо в глаза. — Два пулевых ранения. Оба навылет, и оба тяжелые. Оба прошили кевлар, как масло. Одна пуля пробила грудную клетку, осколки ребер прорвали легкое в двух местах, вызвали напряженный пневмоторакс с коллапсом. Вторая разбила десятое ребро слева, соскользнула и пошла вниз в брюшную полость, прошив насквозь селезенку, и вышла через переднюю брюшную стенку.

— Откуда терминология! — поразилась Сандра. — Прямо настоящий доктор.

— Пустяки, — небрежно отмахнулся Рон.

— Точно! — энергично кивнул Давид. — Мы в нашей новой ипостаси эксперты во всех областях. Профессионально. Досконально. Исчерпывающе. Прояснение прошлого и предсказание будущего. Хотите знать, кто убил Кеннеди? Вступайте в наш клуб, и все тайны истории раскроются перед вами в одно мгновение!

— Ну, стендапист из тебя, прямо скажем, пока так себе, — съязвила Сандра.

— Подожди! Дальше — лучше, дальше — больше, — обнадежил ее улыбкой Давид. Улыбка вышла двусмысленной.

— Скажи… — голос сорвался, заставив ее повторить: — Скажи…

— Да, — Рон понял ее с полуслова. — Тебя еле довезли. Уже в приемном дефибриллировали. Восстановили. Бегом в операционную. На операции еле вытащили. Били еще неоднократно. Впрочем, часть ты и сама помнишь.

— Да. — Слезы легко побежали по щекам, сливаясь в дорожки. — Это в зале, да? Люстры… я еще сказала «землетрясение», да? И потом, когда этот парень, ну, негр, рванул на себе майку, «триста шестьдесят джей»? Я решила, что это Диджей Триста шестьдесят…

— Не-а, — грустно заметил Давид. — Это сила разряда. Триста шестьдесят джоулей.

— А дирижер? — почему-то шепотом спросила Сандра. — Это…

— Молчи-и-и!!! — страшно зашептал Давид. — Молчи, я тебя заклинаю, молчи!!!

Он слетел со стула и стоял перед ней на коленях. Глаза расширились, и мрак, плескавшийся в них, прорвался наружу, наполняя палатку тоской.

Возле одного из входов послышалась неясная возня, будто большая собака там, снаружи, принюхивалась к происходящему, напряженно втягивая воздух большим носом. Ко второму входу нечто еще более могучее продралось, судя по треску, сквозь мокрые кусты и застыло в терпеливом ожидании.

— Перестань! — устало поморщился Рон. — Ничего с нами не случится… пока, во всяком случае. Но вообще-то я с Давидкой согласен — давай сменим тему.