Пётр Курков - Категория жизни - Рассказы и повести советских писателей о молодежи нашего времени

Я не хочу больше читать чужие письма. Вспоминается мне, как по ночам мама перебирала эти листы, а потом долго сидела неподвижно. Мне казалось: если я не окликну ее — она превратится в камень. Потихоньку я выскальзывала из постели и обнимала ее. Мамочка моя! Голову свою клала ей на колени и снизу, из-под письма, заглядывала в ее глаза. Видела, как эти глаза, еще влажные от недавних слез, оживали: мама как будто возвращалась откуда-то издалека.

— Не спишь? — спрашивала она смущенно.

Я плохая девчонка: в ту тайну, что так бережно хранит мама, проникаю без ее ведома — украдкой читаю спрятанные письма. Читаю, но никому ни о чем не рассказываю и не расскажу. Это и моя тайна.

— Я прилеплю кусочки зеркальца к стенке, всю комнатку сделаю зеркальной. Пусть двери, окна и стены — все сияет, искрится в солнечных лучах. Ведь сегодня, человечки, мы играем в свадьбу. Хотите играть в свадьбу? Тогда садитесь поближе ко мне.

Куколка, красавица моя, мамочка моя, ты знаешь, что сегодня день твоей свадьбы? Ты будешь невестой! Иди, сядь перед зеркалом. Я заплету тебе косички, подведу твои глаза сурьмой, брови — усмой, на щеке нарисую родинку, руки покрашу хной. Иди, я тебя сделаю самой красивой в мире, мама! Где твои туфли на высоких каблучках? Где твой нарядный шарф? Где твои золотые украшения? Ты у меня будешь сидеть на троне, будешь у меня самой счастливой невестой, а твоим шахкаком [4] Шахкак (тадж.) — кукла-жених. будет Кадыр.

— Едут!

Освободите дорогу, не загораживайте дверь! Где поднос со сладостями? Надо высыпать сладости на голову жениха, и монеты высыпайте! Какой молодец наш жених, какой он красавец, вы только посмотрите на него.

— Мама, иди быстрее под шатер, жених пришел! Кадыр, почему ты стоишь за дверью? Жених не должен стоять за дверью. Иди под шатер, к невесте. Не заставляй ее долго ждать! Не покидай ее больше никогда, и без того она долго была одинокой.

«Откуда у меня эти слезы? Очень некстати».

Невеста и шахкак, становитесь рядом, вот так, ближе друг к другу. Я буду сыпать вам за голову сахар, чтобы ваша жизнь была сладкой, чтобы вы были счастливыми и удача сопутствовала вам всегда! Теперь, как подружка невесты, я буду играть на бубне и петь песни:

— Почему вы не танцуете, человечки? Выходите, выносите красавицу нашу. Выносите прекрасную невесту!..

— Э-э, молодец-молодец, хорошо организовала мамину свадьбу!

Песня застыла в моем горле. Бубенчик выпал из рук на землю. Ведь это голос Бекмурода. Оглянулась — он сидит на пороге дома. Убежала я в другую комнату и с головой зарылась в одеяла. «Все он подслушал! Все, какой теперь позор!»

— Сказать твоей маме? — вкрадчиво спросил Бекмурод. В его словах я почувствовала угрожающие нотки. Как неспокойно стало у меня на душе. О, если бы он принял все, что слышал, за детскую забаву! Как мне хочется, чтобы в этой игре он не разгадал моей сокровенной мечты.

— Сказать твоей маме?

— Не надо.

— Никому не говорить? Только с одним условием…

Я высунула голову из-под одеял и внимательно посмотрела на него. Надо услышать, какое у него условие, узнать, чего он хочет. Сердце сильно колотилось. До чего же ты противен, Бекмурод! Что ты хочешь сказать? Я боюсь твоих слов.

— С таким условием… — тянул он, словно с трудом подыскивая слова.

Говори же, язык ты проглотил, что ли? Язык твой подобен ржавому ножу, хотя и не порежет, но оцарапает сердце, оставит саднящий след, который долго будет беспокоить меня.

— Робия, что случилось? — услышала я голос мамы и быстро поднялась навстречу своей спасительнице. Глаза мои наполнились слезами.

— Ничего, — еле выговорила я, потому что комок застрял в горле. Мама подозрительно взглянула на Бекмурода. Бекмурод нахально улыбнулся, небрежно почесал кончик носа и двусмысленно хмыкнул.

— Я хотел вещи положить, — показал он на сумку, наполненную всякими железками и проволокой.

— Повесьте вот сюда, на ветку тутовника, — указала мама, — никто не тронет.

Бекмурод еще раз окинул нас взглядом, ехидно улыбнулся и ушел.

В комнате вдруг стало так холодно, что у меня по телу пробежали мурашки.

— Мама, дай кофту, мне холодно.

Она удивилась, посмотрела на меня с явным подозрением.

А я была противна сама себе, прятала глаза, отворачивалась. А с какой стати? Ведь я ничего не украла, не спрятала. Я едва сдерживалась, чтобы не заплакать.