Юрий Бунин - Записки судебно-медицинского эксперта

— Найдите и покажите нам, пожалуйста, Ligamentum nazocalkaneus.

Студент берет пинцет и начинает на полном серьезе искать заказанную связку. Мы тихо вянем (кто лучше знает латынь). Ассистент с каменным выражением лица, подождав минут пять, констатирует:

— Коллега, вы не знаете не только анатомии, но и латыни. Я просил вас найти носопяточную связку.

Призраки не попадаются.

Первый курс. Общую биологию нам преподавал профессор Владимир Владимирович Ревердатто, доктор медицинских и биологических наук, лауреат Сталинской премии. Он одновременно заведовал кафедрами биологии в ТГУ и ТМИ. Был прекрасным лектором и обладал, несмотря на сложную судьбу, большим чувством юмора. Так, на второй или третьей его лекции на вопрос одного из нас, придурков: «Почему это вы, профессор, ходите все время к нам боком?», он совершенно спокойно ответил: «А мне моя жена сказала, что у меня красивый профиль». Да уж, профиль у него был очень греческий.

Зачет по беспозвоночным. Доцент Л. спрашивает меня:

— У какого животного голубая кровь?

Да черт бы его знал? Не долго думая, я ляпнул:

— У аристократа.

Заслуженная двойка. (На самом деле — у осьминога.)

Второй курс. Биология. Зачет по «позвоночным». Нам всего-то нужно было, взяв муляж какой-нибудь позвоночной твари, назвать ее по-русски и по-латыни, определив вид, тип и подтип (Кто знает, тот поймет.)

Одна из наших студенток, получив муляж голубя в разрезе (представьте себе эти раскрашенные гипсовые кишочки, крылышки и т. п. — кошмар), села сдавать зачет доценту Л. Она (по-русски) рассказала, чем питается голубь, как летает и зачем. Доцент, по наивности, попросил ее назвать латинскую номенклатуру голубя. (Справка: Голубь — Avis avis, тип Hordata, подтип Vertebrata. Масса разновидностей.) Наша дама выдала следующую информацию:

— Голубь… (Далее в переводе с латыни.) Птица Голубь, тип Хордата, подтип Ревердатто.

Доцент зачах и попросил уточнить. Последовал тот же ответ. Доцент пришел в ужас. Мы были в полном восторге (скрытом). Сцена повторялась раза три. Потом мы услышали глуховатый кашель, обернулись и увидели, что в дверях аудитории за нашими спинами стоит Владимир Владимирович и еле сдерживает смех.

— Коллега, — успокоил он доцента, — я был бы счастлив, если бы моим скромным именем назвали такую птицу, как Голубь мира. Но, к сожалению, в моем активе всего лишь около сотни видов всякой мелочи — грибов, мхов и бактерий, которые я имел неосторожность открыть.

Профессор повернулся и, уходя, бросил доценту:

— Да, а зачет Вы ей поставьте непременно.

Второй курс. Нормальная анатомия. В препаровочном зале с нами занимаются наши любимые преподаватели: с нашей группой Николай Петрович Повираев, с соседней — Николай Павлович Минин. Первый в молодости потерял глаз и носил стеклянный протез. Второй после старой травмы с трудом передвигался на костыле.

Николай Павлович подходит к нашей группе и говорит Николаю Петровичу (тот значительно моложе):

— Коля, последи за моими оболтусами, но только смотри в оба, а я быстренько сбегаю в деканат — одна нога здесь, другая — там…

Попался призрак! При ближайшем рассмотрении оказался Мишкой из 15-й группы. Пьян до при(про)зрачности…

Второй курс. Лекцию о строении мужских половых органов читает профессор К. Из аудитории вопрос:

— Каковы максимальные размеры мужского органа?

Профессор:

— В Венском анатомическом музее есть его препарат длиной 59 сантиметров. А у меня — 49.

Аудитория дико хохочет: рост профессора — 160 см. Профессор, не меняя выражения лица:

— Не у меня, конечно, а в моей коллекции.

Второй курс. Прихожу на лекцию и встречаю Гришу М. Гриша — типичный альбинос: белые волосы, розовая кожа и красные (как у кролика) радужные оболочки. В то утро я вижу, что кожа у него стала серовато-голубой, а белочные оболочки глазных яблок — голубыми! Подвел его к зеркалу (тогда у 1-й и 2-й аудиторий в анатомке висели зеркала). Гриша посмотрел в зеркало и упал в обморок.

Мы привели его в чувство и узнали, что он вместе еще с одним студентом подрабатывал ночным сторожем в химическом корпусе на Кирова, 16. В ту ночь они открыли лабораторию кафедры гистологии и выпили из эксикатора спирт, подкрашенной (специально) медным купоросом — ярко-синим реактивом. У Гриши-альбиноса произошла прижизненная окраска кожи и белков глаз!