Михаил Белозёров - На высоте птичьего полёта

— Да… но мы думали… — стала она оправдываться, — что это временно, у кого трудностей ни бывает, а в этом месяце снова наметилась та же тенденция. Извините, у вас какое образование? — она забылась, перейдя в нападение.

Я не дал наступить себе на ногу и засмеялся:

— Хотите поймать на невежестве?

Радий Каранда, сидящий рядом с шофёром, вышел из «ночного чата» и обратился в слух. Он вызывающе хрюкнул, и я вспомнил о его предупреждении.

— Я слышала, вы воевали? — спросила Лера Плаксина с тайным умыслом.

— Неважно, — ушёл я от ответа, потому что наша беседа не располагала к откровениям.

Я подумал, что, если она узнает ещё правду и о Радие Каранде, о характере его ранения, то это не пойдёт на пользу её психике. Козырь сей надо будет придержать в другой игре, решил я, если она, конечно, состоится.

— Хочу понять, на каком языке с вами разговаривать, — сказала она, не снижая напора.

И я прочитал в её взгляде, что она меня, выскочку, ненавидит, как впрочем, и всех других мужчин, и давит их при первом же удобном случае. Такой случай ей представился в лице бедного аптекаря.

— Разговаривайте так, как вы разговаривали с Аллой Сергеевной, — посоветовал я ей.

Она вскинула на меня взгляд, изучающе посмотрела, не знаю, что она там увидела, но больше не провоцировала и даже сбавила гонор.

— Мы сейчас приедем. Заберём бухгалтерию, а вы с Радием посмотрите, что да как.

— Бухгалтерия может быть и серой, — предположил я.

Я сказал себе, что не буду корчить из себя начальство, памятуя о том, что Алла Потёмкина доверяет Плаксиной.

— Наверняка, — согласилась Плаксина. — Тогда мы ничего не увидим, но даже этого достаточно, чтобы провести анализ.

— Обвинить будет не в чем, можно будет только заподозрить, — согласился я.

Она снова на меня косо посмотрела:

— Вы из карающих органов?

Я подумал, что она образец того, во что прекращаются супер-пупер модели, проведшие молодость на подиуме и молящиеся личине амплуа, деньгам и карьере.

— Нет, — засмеялся я, не раскрывая карт и не облегчая ей задачу. — Здесь всё просто: если есть обличающие документы, то можно передавать в прокуратуру, а иначе надо доказывать.

— Хм… — она едва заметно и одобрительно кивнула. — Так и сделаем!

И я понял, что до девяносто процентов времени мне предстояло заниматься «внутривидовой» борьбой с себе подобными, а не непосредственно работа.

На въезде на МКАД нас качнуло навстречу друг другу, и я наконец почувствовал её запах: смесь дорогого табака, виски и кофе — она зажевала кофейными зёрнами. Лера Плаксина у себя в кабинете дёрнула для снятия стресса и сделала пару затяжек, и я не осудил её. Подумаешь — нервы не верёвки, изнашиваются быстрее, чем тебе кажется.

Я вдруг почувствовал в ней родственную душу: она всю жизнь боролась за место под солнцем, наконец ей повезло — во второй половине жизни удалось устроиться на очень приличную работу и даже можно было успокоиться, но мешали проклятые мужчины, вначале — Водогреев, который, наверное, говорил ей сальности и трогал за «кое-где», а она мило улыбалась и даже, может быть, что-то щебетала, чтобы не вылететь, как птичка из гнезда, потом выскочка — ваш покорный слуга, явился не запылился, а годы идут, и пенсия маячит на горизонте, и стало быть, мечта тает, как прошлогодний снег, и нервы в свою очередь ни к чёрту. Я бы тоже ненавидел всех соперников мужского пола и проклял бы заодно свой женский пол, но надо терпеть, стиснув зубы, и общаться с такими типами, как я, делая вид, что тебе наплевать на обстоятельства и на то, что отныне мужчины для тебя всего лишь коллеги по службе.

Она закурила тонкую, изящную сигарету с золотым ободком на фильтре — «vogue» в чёрной пачке, с вишневым запахом. Такие же курили в редакции наши продвинутые дамы. Выпустила из носы две струи дыма и спросила:

— Было страшно?..

Я едва не ляпнул: «У вашего знакомого спросите» и посмотрел на Радия Каранду. У него в этот момент уши стали похожими на локаторы.

— Не больше, чем на войне с женщинами, — отшутился я.

Лера Плаксина посмотрела на меня такими взглядом, словно призывая: «Не валяй дурака, я всё знаю!»

— Всё-то вы мужчины скрываете. По вам видно, что вы месяца три валились в госпитале и теперь отъедаетесь.

Радий Каранда восторженно хихикнул, одобряя её прозорливость.

— Как вы догадались? — спросил я, но так, чтобы она всё равно осталась в недоумении.

— У меня сосед оттуда вернулся без руки. Вся голова в шрамах. Из госпиталя вышел таким же жёлтым, как и вы. Не хотите говорит, не надо.