Леонгард Франк - Избранное. В 2 т. Т. 2

— А чем нас там покормят?

— На жаркое можешь не рассчитывать. Крестьяне не едят мяса, они люди бережливые. Но зато тебе дадут картошку с творогом.

— Творог и только что сбитое масло — какая прелесть!

— Творог и масло… деревенские бы диву дались. У нас едят картошку либо с творогом, либо с маслом. Творог и масло за один присест — это уж слишком, Такие вещи считаются расточительством.

— Когда ты была маленькая, ты часто ела картошку с творогом?

«Я готова часами рассказывать ему о своем детстве. О боже, как я его люблю!»

— Да, очень часто! Если захочешь, тебе дадут также яйца и самодельный сидр. В погребе у хозяина наверняка найдется сидр.

— Итак, вперед, на хутор Лейне.

Уэстон невольно прибавил шагу. Вскоре они вышли из леса, но тут им преградила дорогу пропасть.

На отвесной стене лепилось несколько искривленных сосен и тонких березок, которые, казалось, занесло сюда ураганом, а внизу в глубоком ущелье виднелись пожелтевшие камыши, сломанный непогодой шиповник и непроходимые заросли ежевики. Ни одной тропинки не сбегало вниз.

— Я уже была как-то в этом ущелье. У кустов шиповника стояла молоденькая невеста с длинной белой фатой. Я узнала ее. Она горько плакала.

— Невеста была ты сама?

— Я проснулась в слезах… Это было через неделю после свадьбы с Зилафом.

Уэстон обнял Матильду.

— Теперь это позади. Отныне все будет хорошо.

— Да, теперь со мной ты.

На вершине горы у самого обрыва прилепился хутор Лейне. Тонкий синий дымок подымался к голубому небу.

— Она готовит обед. — И Матильда рассказала Уэстону историю хозяйки хутора.

— Эта странная женщина целых пятнадцать лет пробыла в чужих краях, объездила весь свет, жила в самых шикарных отелях; у нее была хорошая голова, и она загребала кучу денег. И вот вдруг она возвращается домой и выходит замуж за бедняка горца. Почему? Может быть, она сказала себе: «Самое главное в жизни — иметь здоровых детей». А может, она выбрала этого крестьянина только потому, что он живет в глуши и его дом отделен пропастью от мира, от того мира, где она когда-то жила. Кто знает? Возможно, она и сама не понимает, почему так поступила, а возможно, и не хочет этого понять. В жизни есть вещи, которых лучше не касаться.

Женщина вытащила ведро из колодца. Потом она поставила его на плиту в закопченной кухне, взяла заранее приготовленную миску с кормом для кур и снова вышла во двор. Не теряя ни минуты и в то же время не спеша, она точно и размеренно выполняла свою ежедневную работу. В больших темных глазах женщины светился покой, придававший ее лицу жизнь и теплоту.

Тишину полудня нарушало сонное кудахтанье, хотя кур нигде не было видно. Но вот хозяйка рассыпала первую горсть зерна, и куры, словно их ударило током, понеслись по двору, взмахивая крыльями, впереди них мчался петух с красным гребешком. Позабыв свою важность, он смешался с курами, быстро и жадно клевавшими зерно и налетавшими друг на друга у ног хозяйки.

— Я могу предложить вам еще ветчины. Яйца с ветчиной. У нас в дымоходе висит окорок.

Так угощали все крестьянки в Швейцарии. Да и в комнате, — ее единственным украшением была гравюра, изображавшая Вильгельма Телля с сыном, — ничто не говорило о том, что хозяйка хутора прожила пятнадцать лет совсем иной жизнью.

Невольно женщина прислушалась к разговору; Уэстон упомянул отель в Индонезии, в котором она тоже останавливалась, на худом лице хозяйки промелькнула чуть заметная улыбка.

— Крикните, если понадобится, я буду в кухне, — сказала она, ставя на стол яйца.

На кухне хозяйка сняла крышку с бака: мыльная вода переливалась через край. В баке кипятились детские рубашонки.

Дочка хозяйки стояла у колодца с голой матерчатой куклой в руках. Малышка посмотрела вслед незнакомым людям, пришедшим из другого мира, а потом еще крепче прижала к себе куклу, словно оберегая ее от чужих взглядов: казалось, девочка уже предчувствует тот счастливый день, когда она будет стоять здесь во дворе, прижимая к груди младенца. Шаги Матильды и Уэстона замерли вдали. Стало совсем тихо.

Они поздоровались с хозяином, который, стоя на коленях, выкапывал репу из сухой песчаной земли. В знак приветствия хозяин приложил палец к виску. Позади него на траве потрескивала и дымилась куча сорной травы и сухих корней.

Когда Матильда и Уэстон проходили мимо хозяина, Матильда сказала так, будто она только что разгадала секрет этого брака:

— Возможно, она любит больше всего на свете весну, лето, осень и зиму в наших краях.