Леонгард Франк - Избранное. В 2 т. Т. 2

Солнце еще не взошло. Но оно вот-вот должно было подняться где-то далеко-далеко за океаном.

И здесь в лесу ночь медленно уступала место заре — предвестнице солнца.

Первый заверещал дрозд, но так тихо и невнятно, словно он боролся со сном; никто не ответил ему, и глашатай наступающего дня снова погрузился в дрему. Однако свет становился все ярче и ярче, он проникал сквозь миллионы веточек в лес, заря прикасалась своими перстами к его пернатым обитателям, возвещая, что день наступил, и птиц просыпалось все больше и больше. А когда первые лучи солнца позолотили верхушки елей, ликующая песнь уже звучала на весь лес, долетая до голубого неба. Над озером еще висели клубящиеся, как облака, клочья тумана, но он постепенно рассеивался. Трава была мокрая, раннее утро дышало свежестью.

Матильда как рыбка взметнулась из кровати и сунула ноги в плетеные соломенные сандалии, она их купила в деревенской лавке за шестьдесят рапенов специально для свадебного путешествия. На душе у Матильды было так легко и весело, что она не могла отказать себе в удовольствии пройтись по комнате, шаркая ногами, словно толстуха служанка, которая тащит из коровника два тяжелых, полных до краев ведра с молоком.

— Иди сюда! — закричал восхищенный Уэстон.

Но Матильда толкнула ногой дверь и вынесла ведра из комнаты.

Когда Уэстон и Матильда вышли из дома, первые лучи солнца — они уже были отчетливо видны — скользнули по макушкам деревьев и проникли на прогалину, где каждая взлохмаченная, мокрая от росы травинка радовалась жизни.

— Мне пора за молоком.

Матильда молча следовала за Уэстоном; обогнув хижину, они вошли в дощатую пристройку. Рев неказистой на вид гоночной машины, в сером радиаторе которой был заключен тяжелый авиационный мотор, заглушил слова Матильды. Уэстон снова выключил мотор.

— Что ты сказала?

— Будь осторожен! Особенно, на крутых виражах. Думай обо мне.

— Это опасно.

— Тогда лучше не думай… Сколько времени тебе понадобится, чтобы съездить туда и обратно?

— Если я поеду быстро и сразу же получу молоко, — минут двадцать пять.

— А если поедешь медленно?

— Ну, скажем, — Уэстон сделал долгую паузу, с трудом сохраняя серьезность, — ну, скажем, минут двадцать восемь.

Пока Уэстон выводил машину, Матильда не сдвинулась с места и не подняла головы. Машина медленно ехала по дороге, петлявшей среди елей, а потом сразу скрылась из виду.

Облачившись в синюю блузу с короткими рукавами и белые шорты, Матильда босиком отправилась к озеру и разделась на берегу. Критическим взором разглядывала она свое отражение в прозрачной тихой воде. «Вот какие у меня плечи, грудь и ноги».

А потом она увидела всю себя — свою идеально сложенную фигуру — белое пятно на фоне зеленых елей — мягко очерченную грудь, тонкую талию, по- мальчишески узкие бедра, которые, как это ни удивительно, были бедрами женщины, созревшей для материнства.

Из-за елок, окружавших тихое озеро, вышли две косули и направились привычной тропой к водопою. Одна из косуль подошла к озеру и начала пить прозрачную воду, время от времени вскидывая голову; оглянувшись по сторонам и увидев Матильду, она преспокойно продолжала свое занятие. А потом мирно принялась щипать траву, разыскивая листочки посочней. Матильда стояла неподвижно, как каменное изваяние. Косуля тоже. Прижав один рог к шее, зверь смотрел на Матильду. В его темных глазах появился непонятный блеск.

Животные не боялись Матильды. Но во взгляде самца Матильда почувствовала что-то необычное. Она взмахнула рукой, чтобы отогнать косуль. Самка тут же отскочила. Самец вздрогнул, но стоял как вкопанный. На лбу у него появились глубокие складки, его косой взгляд был по-прежнему устремлен на Матильду. Она снова взмахнула рукой. Тогда зверь откинул голову и, помедлив секунду, неторопливой поступью двинулся в лес.

Матильда носком попробовала воду — не холодна ли она? Вода оказалась прохладной. «Мозаика на дне такая яркая, словно хозяйка озера только что начистила ее», — подумала Матильда. Надо нырнуть туда.

Она прыгнула в озеро вниз головой и начала опускаться на дно, но не рывками, а гибкими и мягкими движениями, какими погружаются в воду морские животные, вода не замутилась, и когда Матильда достигла дна, она была хорошо видна с берега — нагая женщина, похожая на русалку из сказки, гуляла на пестром ковре, по-змеиному изгибаясь всем телом.

Серая машина въехала во двор к Астре. Мальчуганы уже были тут как тут. Охотник на орлов, сбивавший крапиву у коровника, оперся на свою палку, словно старый-престарый деревенский дед, и изрек: