Это удивление мгновенно успокоило Даллова. Он вздохнул и проговорил:
— Ума не приложу, о чем нам беседовать.
— По-моему, вам нужна помощь, а мы готовы ее оказать. Вот и все, — откликнулся Шульце. Поскольку Даллов промолчал, он добавил: — Что собираетесь делать?
— Не знаю.
— Я имею в виду работу. Хотите вернуться в институт?
— Это невозможно. Меня тогда уволили. И не похоже, что намерены взять обратно. — Он улыбнулся, словно выложил на стол козырную карту.
Шульце кивнул.
— Так я и думал, — сказал он, — но я бы не опускал руки. Я переговорю с нужными людьми. Если захотите, сможете в понедельник приступить к работе в институте.
Это предложение обеспокоило Даллова.
— И что же я за это должен делать? — недоверчиво спросил он.
Оба мужчины успокаивающе заулыбались.
— Совсем немного, — ответил Шульце. — Мы поможем вам, а вы поможете нам. И больше ничего. Нам нужны кое-какие сведения, но ничего особенного, ничего существенного, просто — пару фактиков. Сами понимаете, бюрократы все хотят знать.
— Вы же вроде из горсовета? — ухмыльнулся Даллов.
— Нет, — ответил Шульце. Он сунул руку в карман пиджака и достал маленькое удостоверение. Мюллер почти одновременно извлек из своего кармана такое же.
— Мы из… — начал Шульце, но Даллов перебил его, сказав, что его это не интересует. Он демонстративно повернул голову к окну, дабы показать, что не хочет даже видеть удостоверений.
— Давайте сотрудничать, — сказал другой мужчина, — тогда и мы вам поможем.
— Мне не нужна ваша помощь. Я все равно не вернусь в институт.
Похоже, это удивило обоих.
— Так что же вы собираетесь делать?
— Ничего. Ничего не собираюсь делать, — сказал Даллов. — Буду жить на свои сбережения.
— Надолго ли их хватит, — возразил Мюллер. — Ну на год-полтора. А что потом?
— Хватит ровно на год, — сказал Даллов. — Я вижу, вы хорошо проинформированы.
Лицо у Мюллера чуть потемнело, но он быстро проговорил:
— Эта лишь догадка. Всего не знаем даже мы.
— И вы действительно еще не решили, что будете делать? — поинтересовался Шульце.
— Именно так. У меня еще не было времени как следует подумать об этом.
Шульце снисходительно улыбнулся:
— Но у вас было столько времени для размышлений.
— Это я уже слышал, — сказал Даллов, — только вы ошибаетесь.
— Вам было некогда подумать о собственном будущем? Чем же, черт возьми, вы там занимались?
Даллов почувствовал искреннее недоумение Шульце, который тем не менее удержался от слова «тюрьма». С тех пор как Даллов вышел оттуда, он несколько раз обращал внимание на то, что сам он — единственный, кто не боится выговорить это слово.
— Видите ли, я… — начал было он и запнулся, но потом, к собственному удивлению, продолжил: — Мне не до того было. Я писал роман.
— Роман? — переспросил Мюллер и тут же умолк.
На несколько секунд в кабинете воцарилось молчание. Оба мужчины разглядывали Даллова и размышляли. Даллова позабавила собственная выдумка. Он попытался представить себе, что день за днем исписывает в камере бумагу, чиркает перышком и стопка листов все растет, растет — его роман. Довольный, он поднял голову и выжидал.
— О чем же ваш роман? Вы собираетесь его публиковать? — поинтересовался Мюллер.
Он слегка наклонился вперед и выглядел несколько расстроенным. Его коллега, безучастно поигрывавший шариковой ручкой, проговорил, не поднимая глаз:
— Не надо, Курт.
— Дело в том, — сказал Даллов, — что в последнее утро, когда меня уже выпускали, ко мне в камеру пришел полицейский, — изобразив нечто вроде поклона в сторону Мюллера, он поправился, — то есть навестил меня, так сказать, в месте содержания, и порвал рукопись. Весь роман превратился в кучу мусора.
Шульце рассмеялся и успокоенно кивнул.
— Вас эта история не устраивает? — спросил Даллов у Шульце.
Тот покачал головой и посмотрел на своего коллегу, который все еще пребывал в нерешительности.
— Жаль, — сказал Даллов, — но нужна же мне какая-нибудь история. Все хотят знать, чем я занимался в тюрьме. А я ничем не занимался, даже думать не мог. В тюрьме вообще нельзя думать. Однако все убеждены, что целых двадцать один месяц я только и делал, что думал о будущем. Значит, необходима какая-то история. Я считал, история с романом будет самой подходящей.
— История неплоха, господин Даллов, — Шульце по-приятельски улыбнулся, — но как бы не получилось клеветы на наших товарищей. Они не рвут романов.
Читать дальше