Наталья Горбаневская - Прильпе земли душа моя

И друг мой, проданный за бушель пшеницы,
и Бог наш, преданный за тридцать копеек,
и по́том протканный виссон плащаницы,
и вор, и ушкуйник, и коробейник,

и все ситуации и обстоятельства,
и все персонажи от Сего до малых
– брызги и отблески Его сиятельства
на сером облаке, на сизых скалах.

Незаметно перекреститься,
натянуть рубашку из синего ситца,
переплыть на ту сторону Стикса,
позабыть, кто с тобой не простился.

Всю былую память, все былое зренье
словно бревна сплавить по реке забвенья,
словно гонки счалить в сомкнутые звенья,
ничего не чаять, кроме избавленья.

Ставили поставец,
поставили ставень.
Овен среди овец
агнцу не равен.

Агиография
огнеупорна.
Горлинка райская
сыта по горло.

Овен пошел в овса,
воин – в сожженье.
Ставень повёрнулся,
Преображенье.

Спи, человечек,
печь протопив.
Сверчок увечит
всё тот же мотив.

Прошел Сочельник,
прошло и Рождество.
Глядится чайник
в крещенское стекло.

Мой гость забытый
жив ли еще?
Где конь с копытом,
там и рак с клешней.

Дальние вздохи дождя ли, снега,
стон тормозов,
и жизни будущего века
праздничный зов.

Жестко постелено, да за гробом
сладко доспать,
метеослужб оголтелым угрозам
там не достать.

Ясная над Лесной Геновефой
голубизна,
подметено березовой веткой
небо без дна.

На вербах наши скрипки,
наши смычки на ивах,
неутомимые рыбки
в потоках и заливах,

блестя сусальным золотом
подсолнечных плавников,
подпрыгивают над омутом,
над отраженьем смычков.

Кронам сим остролистым
и спящим под ними гуслистам
подай же если не счастья,
то хоть минуту участья.

На ивовых сучьях скрипица,
ее отражение мутится,
вспорхнула из омута рыбица,
за нею охотится утица.

Это рай. Ты понимаешь? Это рай.
Ты видишь? – это райский сад.
Ты слышишь пенье райское?
Земля кругла, но у нее есть тоже край.
Зайди за нарисованный фасад.
Там истинное всё, не безобразное.

В раю краюшка хлеба, ковш воды,
неотбелённый холст,
зверей неведомых следы,
кометы сыплющийся хвост
всем-всем дарованы.
Все – равные, хоть и неровные.

Утехи ради, утешенья для
в раю всегда такое время дня,
какое радует,
такое время года, что
не надо надевать пальто
и дождь не падает.

Это рай. Ты понимаешь? Это рай.
Ты видишь? – это райский сад.
Ты слышишь пенье райское?
Не утрать, не потеряй!
Это – истиною сущее, не сказкою,
но не забудь: не сказочка и ад.

Мати моя, мати,
Скоро ль грибы брати?
Босой пяткой по росе,
По вспаханной полосе.

Чадо мое, чадо,
Брать грибы не надо,
Босиком в траве шуршать,
Пограничных искушать.

Мати моя, мати,
Что бы мне сломати?
То ли тын, то ли овин,
То ли медный исполин.

Доню моя, доню,
Не дай себе волю,
Не твори, чего нельзя,
Не туды твоя стезя.

Где же она, мати?
Ни мостков, ни гати,
Мир в болоте, как во зле,
Нету правды на земле.

Бэби мое, бэби,
Правда есть на небе,
Прямо к ней иди домой
Лесенкой невидимой.

ГНАТЬ ЧЕЛОВЕКА
ЗА ВЕРУ В БОГА —
ГИБЛОЕ ДЕЛО.

Сказала Ахматова,
хоть не в стихах,
а в прозе.

Но так сказала,
что дело и вправду
загнулось.

Уходи пытать судьбу,
звезды прислонив ко лбу,

черной гущи расплескав,
с места сдвинув тяжкий шкаф,

смаху скинув тяжкий грех
с плеч, глядящих из прорех

незаштопанного, что
заменяет нам пальто.