Наталья Горбаневская: Прозой. О поэзии и о поэтах

Сошествие во ад.

Иконописная прорись.

Лучшее русское двустишие. На смену твердой, даже резкой ямбической двуударности первого стиха приходит двуударный же трехстопный ямб, но с таким пиррихием, что от ударения до ударения – целое открытое пространство, на котором много чего происходит: в ударное, но закрытое «и» стих углубляется, как в узкую щель смысла (истины то есть), одновременно начиная аллитерацию ВоиСтину ВоСкреСе (а первые половины обоих стихов перекликаются двумя «ст» – твердым и мягким). Углубляется, почти затухает, поэтому второе «воскресе» звучит глуше и уже первого и становится еще более рифмой: мы же обычно стараемся не рифмовать одно и то же слово с самим собой, а тут оно как будто и не совсем одно и то же. Да и правда, не одно и то же: у-тверждение и под-тверждение.

Вообще лучшие русские двустишия сочинены по-церковнославянски и входят в состав православного богослужения. С сегодняшним, пасхальным, красотой может поспорить:

(Пишется-то оно в богослужебных текстах в строку, но произносится в два стиха.)

Оба стиха – хореические (скорее надо бы сказать «хореоиды»). Намеку на возможность ударения в первом слоге первого стиха отвечает ослабленное, угасающее ударение на первом слоге второго, и больше ударений нет, кроме как на рифме. Рифма-ассонанс «родице-радуйся» сближает корни «род» и «рад», делает их почти синонимами и напоминает о смысловой рифмовке евангельского «радуйтесь и веселитесь» с библейским «плодитесь и размножайтесь».

Единственное возражение: это двустишие, в отличие от пасхального возгласа, не изолировано. За ним следует дальнейший текст, написанный тонизированным верлибром: «Благословенна ты в жен а х / И благословен плод чрева твоего» – и т.д.

Ну, тут я только и могу прибавить, что и лучшие русские верлибры написаны по-церковнославянски. Послушайте хотя бы Славословие великое – то, которое у латынян Глория. (Только в церкви, а не на ютюбе.)

Париж, 4 апреля 2010 г.

Слово «самиздат» родилось от «Самсебяиздат» поэта Николая Глазкова (1919-1979).

Книга его стихотворений (1953) из собрания Бременского архива самиздата.

Настоящий текст, восстановленный по кратким, полуразборчиво набросанным тезисам, не точно соответствует моему выступлению на заседании конференции, а скорее представляет собой то, что я хотела и из-за спешки не вполне успела сказать. Однако кое-что мне удалось еще произнести публично при прощальном застолье (в частности тот анекдот, с которого выступление должно было начинаться и с которого теперь начинается предлагаемый текст), кое-что – в кулуарах, кое-что, правда, осталось «в уме», но все это вместе, быть может, более точно отразит мою точку зрения.

Напомню старый, но по-прежнему мой любимый анекдот.

Сидит человек в кафе. «Официант, чашечку кофе и газету “Правда”». – «Чашечку кофе – пожалуйста. Газеты “Правда” нет, советская власть кончилась». Тот опять: «Чашечку кофе и газету “Правда”». Официант (с некоторым удивлением): «Чашечку кофе – пожалуйста. Газеты “Правда” нет, советская власть кончилась». – Посидел еще: «Чашечку кофе и газету “Правда”». Официант, выведенный из терпения: «Чашечку кофе – пожалуйста. Газеты “Правда” нет, советская власть кончилась – я же вам говорил!» Посетитель (сладостно-восторженно): «Говори, милый, говори!..»

Вот и мы здесь так же: советская власть кончилась, и мы – «говорим, милый, говорим».

Я буду говорить о том явлении советской культуры, которое тоже кончилось – если не вместе с советской культурой (судя по ходу конференции, вопрос о ее полной кончине остается открытым), то по крайней мере вместе с советской властью. О самиздате – на мой взгляд, главном средстве сопротивления советской культуре и, шире, советской цивилизации и разрушения ее изнутри.