Елена Блонди - Прогулка [СИ]

Он вышел, прижимая к лицу поданное полотенце, пройдя к постели, бросил его и свалился поверх, разбрасывая ноги. Похлопал рядом ладонью:

— Нет, моя Кира. Иди сюда, посиди рядом. Не все в порядке. Совсем плохи наши дела.

Он говорил таким спокойным голосом, что Кира не сразу перестала улыбаться. Она все еще тихо радовалась, что в суете отступили горестные мысли о смерти Анчара, и никак не могла уложить в голове: вчерашнее горькое известие — всего лишь первая ступень. Лестницы, ведущей вниз.

Подошла и, как попросил, села рядом, подала руку, Мичи сразу взял ее, целуя в ладонь, уложил поверх щекотных ресниц. Вздохнул, будто ему совсем хорошо, и сейчас заснет, потому что — Кира, соскучился, и вот она рядом. Дыхание щекотало ей запястье. В боку закололо от неловкой позы, она сидела на краю постели, повернувшись к нему и не видя его лица под своей ладонью.

— Как… плохи? — переспросила растерянно, все еще надеясь, пошутил, насчет «совсем». Или оговорился.

Мичи еле заметно пожал плечами.

— Как совсем? — снова спросила Кира, убирая руку, а он сразу снова прижал ее к глазам, — Мичи. Что случилось? Случилось, да?

— Неважно, моя Кира. Обидно только, с тобой поступаю, как полная свинья. Обещал. И не выполнил обещания.

Теперь он сам убрал ее ладонь, посмотрел серьезно на потерянное лицо.

— Завтра поедешь. Я тебя отвезу в Кокто, на автовокзал. Куплю билет. Думаю, мы не увидимся больше. Прости. Кира, я тебе денег дам, на…

— Подожди! Ты не сказал, что случилось! Я не поеду!

— Поедешь. — в голосе звучало мудрое, взрослое «куда ты денешься, так надо».

Кира встала, поправляя короткие волосы, потом платье. Руки дрожали и их нужно было куда-то девать. На глаза набегали злые слезы. Только все сделалось хорошо. Прекрасно. И тут же стало рушиться. Но слезы пришли не от ощущения, что поманили чудесной игрушкой и отобрали, смеясь. Нет, Киру мучила обида. Он совсем не верит ей. Не любит сам и не верит в ее любовь. Иначе не отсылал бы, как только пошли неприятности.

…Вместе. Сначала обещал — все у нас будет вместе, называл своим талисманом, своей удачей. И вот вышвыривает, как… как…

— Кира? Ты плачешь там? Перестань. Поди сюда.

— Нет. Я не хочу. Пока ты так, я не хочу!

Она встала напротив и почти кричала в удивленное лицо, такое совсем любимое.

— Получается, у нас все вранье, да? Я игрушка тебе? Ты обещал, ты говорил мне. Что я могу, что я помогаю. Обещал, если вдруг, то ты скажешь, чтоб я сделала, что могу. Для тебя. А теперь, бери билет, Кира, мотай отсюда, да? Денег дам. Плевала я на твои деньги! И на тебя плевала тогда. Я сама. Когда захочу!

Он уже стоял рядом, ловил ее руки, она отпихивала его, вырывалась, закусывая губу. Наконец, встряхнул, так что дернулась голова и слеза полетела со щеки.

— Да успокойся, глупый ты ребенок! Ты…

— Я не ребенок! Ты со мной спал. Говорил, женщина. Говорил, вместе! Я уйду, когда сама захочу. Вот расскажешь, тогда и подумаю. Еще. Уходить или нет. Ясно тебе?

Он отступил на шаг, удерживая ее за плечи и не давая вырваться. Кира с ненавистью смотрела, пылая щеками с мокрыми дорожками слез на них.

— Ну. Ну хватит, девочка моя. Любимая моя девочка. Мое горячее солнце.

В ее голове слово будто лопнуло, обдавая мозг, потом сердце, желудок расплавленным киселем. Он сказал «любимая»? Никогда до этого не говорил.

— Иди сюда. Не плачь. Не рви ты мне сердце. Хоть ты. Сядь, я расскажу. Если тебе так лучше, я расскажу. Но потом поедешь, поняла?

Она кивнула, идя следом бережно, боясь сильно ступить, чтоб не расплескать изнутри сказанное им. Села, держась за его руки. Он сидел рядом, касаясь ее коленями. Смотрел серьезно. Потом опустил голову, собираясь с мыслями. И снова поднял, сминаясь лицом.

Мучается, думала Кира, как же он мучается. Чтоб сказать. Ей стало совсем страшно.

— У меня за этот чертов дом долги. И за машину. Вышло так, что один человек, неважно кто, не нужно тебе знать, он мне задолжал крупную сумму. Потом появился, предложил вернуть, если мы с ним совершим одно дело. Все законно, не думай. Просто нужно было вложиться, серьезно.

По ее лицу заметил, что перестала понимать и уточнил:

— Вложить туда денег. В общем, я разрешил ему долг туда пустить. И еще отдал немало. Дело, и правда, верное. Оно получилось. Прибыль втрое от вложенного. Втрое! Это значит, Кира, кроме этого дома и тачки дурацкой, еще бабла, на пару таких домов. Понимаешь?

— Да, — сказала Кира, внимательно слушая и стараясь не упустить ничего, — да, я поняла, конечно. Значит, все хорошо?