Елена Блонди - Прогулка [СИ]

Интересно, что бы Хелька сделала? Кира все же встала, открыла холодильник, придерживая дверцу ладонью, чтоб не чвякнула. Изнутри насмешливо посмотрели на нее яйца, рядочками в аккуратной решетке, кусок ветчины в фольге и разрезанная дыня на плоской тарелке. В морозилке, куда Кира не стала заглядывать, лежала пачка пельменей и блинчики, свернутые трубочками, вырезка в полиэтилене. Еще — мороженое в прозрачном ведерке.

Она достала дыню, ветчину, оглянулась на пустую хлебницу и сунула ветчину обратно. Держась дальней стенки, поставила дыню на стол, включила электрочайник. Тот зашумел, и Кира затаила дыхание, понукая, ну давай, грейся скорее.

Хелька, наверняка бы, вышла на балкон, делая вид, что не замечает суеты внизу. Потом на чей-нибудь возглас улыбнулась, поправляя пышную стрижку. Может быть, наклонилась, кивая и смеясь.

И вовсе не потому что она такая легкомысленная, возразила себе справедливая Кира, просто с такой фигурой и грудью, чего прятаться. Ну может, все же легкомысленная, но сказала бы после — а что, ты сам говорил, это наш дом на отпуск, чего они тут.

Но сама Кира так поступить не могла. И с тоской вспомнила о своих старых джинсах и белой рубашечке. Такая надежная одежда, настоящая. А не это тонкое платьице с разрезами до пояса на боках и с падающими на локти плечиками. Моя маленькая нимфа, смеялся Мичи, движением пальца оголяя ее плечи и грудь. И ей нравилось. Но это только для него. Для двоих, без посторонних.

Дыня показалась невкусной, от холодной мякоти заломило зубы. Кира быстро выпила растворимого кофе и вернулась в спальню, села на постель, удобнее устраивая босые ноги. Тут нет ничего, чем можно заняться, пока нет Мичи. Ну, телевизор. Еще она слегка убиралась, вытирая пыль, подметая гладкий пол щеткой и раскладывая по местам вещи — полотенца, одежду Мичи, свои три платьица. В ванной тоже наводила порядок, хотя что там наводить. Полка с флаконами. Да черт, у нее не было даже белья, чтоб постирать в раковине трусики с лифчиками.

В надежде потянуть время, занялась уборкой и сейчас, уставая от необходимости передвигаться в глубине комнаты, подальше от стеклянной стены. Полила цветы в горшках, протерла пыль, унесла в ванную вазу с чуть увядшими розами, поменяла воду, долго и медленно приводила в порядок каждый стебель, срывая листки и отламывая колючки. Туго увязала полупустой мусорный пакет и, оглядевшись, поставила его на пол. Потом, когда все уедут, она унесет вниз, в контейнер, как раз недалеко от халабудки сторожа, за которой — котята в картонной коробке. Домик сторожа сейчас пустовал, но Мичи говорит, он приходит по утрам, ненадолго, как раз увезти мусор, и накормить кошку.

Потом она сидела на постели, листала цветные журналы, внимательно разглядывая страницы и ничего толком не видя на них. Слушала шум внизу, такой однообразный, утомляющий.

Очень устала ждать…

Наконец, с ноющей спиной, Кира положила журналы на столик, медленно подошла к шкафу, стараясь не глядеть на свое лицо в высоком зеркале, провела пальцами, пытаясь подцепить дверцу. Подумала, припоминая, есть ли что, чем открыть. Ну да, в кухне есть нож, и вилки. Он скоро приедет, а я тут все расковыряла, как ненормальная, усмехнулась виновато. И оставив дверцу в покое, снова вернулась на постель. Сидя там и слушая, как внизу плещет в бассейне вода, и через возгласы и смех кто-то включает радио, задремала, с настороженным лицом, прижимая к груди натянутую простыню.

Проснулась резко, раскрыла глаза в полумрак. И совершенно испугалась пролетевшему времени и своему одиночеству. Он не приехал. Никогда не приедет больше, оставив Киру одну. А уже вечер.

Снизу, она не сразу поняла, там внизу — тихо, лишь мурлычет негромкая музыка, будто кто-то сидит в машине, открыв дверцу, вдруг послышался его голос. Свежий, веселый. Сказал что-то. Выслушал невнятный вопрос. Засмеялся, быстро что-то проговорив. И оба собеседника замолчали.

Обо мне, вдруг решила Кира, съеживаясь и представив, как оба стоят, смотрят вверх, на пустой балкон с распахнутыми дверями, его спросили, и он ответил, ах эта, наверху… и еще что-то. Со смехом.

Но снизу уже звучали шаги, а снаружи рокотал автомобиль, вдруг сразу став далеким, наверное, за воротами, и они закрылись.

— Где моя Кира?

Его почти не было видно за букетом роз. Целая охапка длинных прямых стеблей, увенчанных узкими, почти черными в сумраке бутонами.

— Ты где тут? Лови, тебе.

Розы полетели на диван, падая с него на пол. А совершенно счастливая Кира прижималась к мужской груди, ухом слыша мерное сердце.