Елена Блонди - Прогулка [СИ]

— Устала? Уже все, нет никого, уехали. Пойдем.

Он тянул ее на балкон. Поставил у самых перил, показывая вниз, где мерцала подсвеченная вода. Пустота. Только пара столиков с пустыми тарелками и бокалами, да покосился зонтик над перевернутым шезлонгом.

— Насвинячили. Лорка завтра уберется. Я так соскучился. По тебе.

— Не надо Лорки, — попросила Кира, берясь за перила, — я сама. Там немножко же.

— Еще чего. Не королевское это дело. И потом… Дня три еще будет народ, так нужно, Кира. Дела просто так не делаются. И машины с домами сами с неба не падают. Ты потерпи, я сам не рад, думал, потом все устаканю, в июле.

— Да, — сказала она, радуясь, что названы сроки. Всего три дня. Конечно, она потерпит. А может быть, завтра Мичи отвезет ее утром, на море, а потом заберет. Ну одна, зато не сидеть тут.

— Подожди, — сказал он, — стой.

Она стояла, глядя то вниз, на бассейн, то на распахнутый во все стороны прекрасный вид — далекое море, горы по краям бухты, скалы и деревья. Он ходил за ее спиной, чем-то шуршал, потом подошел снова, кладя рядом с ее рукой розу, одну из охапки. Длинный стебель, узкий, сложенный, как губы в поцелуе, бутон, темный, почти черный.

Она хотела оглянуться, сказать ему о своей любви, и что она потерпит, конечно, потерпит и все выдержит.

Но над темной светящейся водой увидела лицо, такой странное. Женское, серьезное, с неподвижным взглядом разных глаз. Черного на бронзовой половине лица и золотого — на бархатно-черной.

— Нет, — сказали губы, размыкаясь, — нет.

— Нравится? — мужчина обнял ее сзади, целуя в макушку.

И Кира не оглянулась, промолчала, опуская голову в кивке. Будто не могла ничего сказать от счастья.

Испытание любви, к которому она, как полагала, готовилась сама, пугаясь временами слишком сильного счастья, пришло к утру через еще один день.

Это был нехороший день, для Мичи полный забот. Нехороших забот, поняла Кира, слушая то, что происходило внизу. Ее любимый куда-то ездил, потом приезжали машины, кажется, две или три, она не поняла, снова сидя у дальней стены и прислушиваясь к возрастающему шуму. Вздрогнула, когда мужской смех прорезал женский, не очень трезвый голос и дальше почти не умолкал, смеясь и болтая. Кто-то шумно плескался в бассейне, играла музыка, поднимался вверх запах шашлыка, пощипывая ноздри.

Дважды Мичи поднимался к ней, принес тарелку с мясом и зеленью, во второй раз, тяжело дыша, она боялась выпил, но нет, пахло от него только табаком, притиснул к дивану, задирая подол платья. Она хотела вскочить и одновременно хотела вытерпеть, не зная, на что решиться, но он, поцеловав ее грудь, плечи, сам поправил одежду.

— Скоро уедут. Я соскучился, Кира.

И снова ушел, очень быстро. Снизу послышался его смех и уверенный голос. Кира села ждать, и слушала, как прощаются, хлопают дверцами, увозят голоса и женский смех.

Наконец, остался только один голос. Вернее, два. Мичи говорил с кем-то, внизу, под краем террасы. Слов не разобрать, но интонации Кире не понравились. Гость спрашивал, не так, как спрашивают, когда хотят получить ответ. А как часто спрашивала мама, перечисляя риторические вопросы. Ну, и что теперь делать… ах, конечно…, и как же ты… — типа вот таких, саркастических, вспомнила Кира, это — сарказм.

Мичи в ответ говорил примирительное, но голос повысился, перебивая, и он умолк. Никаких сил не стало терпеть, она вышла из своего угла, настороженно прислушиваясь, прокралась к стеклянной панели, ступила на широкий балкон. Подошла к перилам, берясь и наклоняя голову, чтоб расслышать невнятный гулкий говор. И не сразу заметила чужой взгляд. Ничего не поняв в беседе, с досадой выпрямилась и наткнулась на него, как натыкаются на внезапный гвоздь рукой. Мужчина сидел на краю шезлонга, держа в руке бокал, смотрел на нее снизу вверх. Ухмыльнулся ее ответному взгляду. Поднял бокал, салютуя, сказал что-то в сторону. К нему подошел другой, такой же молодой и массивный, с широкими тяжелыми плечами и бычьей шеей. Осклабясь, осмотрел короткое платье, развеваемое ветерком.

Кира прихлопнула тонкий подол и, тяжело краснея, отступила в глубину балкона, стараясь не торопиться. Ушла в спальню и села, сердито глядя на свое отражение и удивляясь, почему у него такое цветное лицо.

— Устала?

Мичи вернулся, проводив настойчивого собеседника. Резко ходя между креслами, разделся, ушел в душ, оттуда закричал через шум воды:

— Я тоже устал. Хочешь, пойдем поплаваем.

— Нет, — Кира встала в дверях, держа полотенце, — хочу просто. С тобой. Мичи? Все в порядке?