Екатерина Кармазина - Идеалист

«Коллективное творчество, — писал К. С. Станиславский, — обязательно требует ансамбля, и те, кто нарушает его, совершает преступление не только против своих товарищей, но и против самого искусства, которому они служат». Костяк Братства являл собою именно ансамбль, сплоченный коллектив. Вопрос заключался только в том, чему они служат, ведь искусство здесь ни при чем. Близкие отношения с кем-либо «в миру» негласно приравнивались к предательству товарищей, учителей и самого Братства. Случай, когда Виталик бросил своих товарищей в их коллективном творчестве и пошел с нами на речку, они расценили как проступок. Правда, не тяжкий, но только потому, что все мы имели отношение к Братству, являясь его членами. Мы же, отделившись от коллектива, в свою очередь, также совершили проступок. Нашу вину смягчало то обстоятельство, что на спектакле мы все же присутствовали.

Еще грекам было известно, что театральное действо имеет собирательную и информационную составляющие — собирает вокруг себя людей, объединяет их в едином порыве чувств и при этом сообщает нечто значимое и важное для всех. И о чем же сообщила нам постановка, ради которой так трудился сплоченный коллектив Братства? В тот вечер на поляне живая речь, движения и действия ребят на сцене собрали всех нас, объединили общей мыслью, чувством и порывом, воздействуя на нас, зрителей. Правда, на сцене они не столько играли, сколько философствовали. А мы, еще не примкнувшие песчинки, нарушающие правила и сеющие разобщенность, в тот вечер были заворожены общностью, сопричастностью и желали стать с ними одним целым, понимая, что этого еще не произошло. Мы были теми самыми узниками. А они, старшие ученики, были философами, ведущими нас к свету. Об этом они нам и сообщили, это и был информационный посыл.

Для развития актера в театре условия создает режиссер. Он для актера является учителем и в театре и в жизни. В Братстве условия для развития ученика создавали учителя. Они занимались и внешней стороной обучения, и внутренней. Занимаясь духовным развитием своих учеников, они старались сделать его образом их жизни, который существенно отличался от поведенческой модели повседневного времяпрепровождения людей в современном обществе, молодежи в особенности. С устройством Братства совпадал и еще один из принципов театра — синтез взаимодействующих друг с другом искусств. Братство активно использовало принцип эклектики. В лекциях было всего понемножку: немного философии и упоминания о различных видах искусств, чуть литературы и намек на психологию, сравнительное изучение культур и религий Востока и Запада, и в результате всего этого мы оказались на пороге эзотерического учения. При этом мне вспомнилось, как на одной из лекций сама же г-жа Марина, рассказывая о желании изучать все, дала определение возможному результату такой любознательности — «всесторонне недоразвитый».

В накоплении знаний обязательно должен быть вертикальный вектор, который и станет осью, устойчивой и непоколебимой, на которую будут нанизываться все полученные знания, обвивая ее в виде спирали и устремляясь вверх. В противном случае человек рискует прийти именно к тому, о чем сказала Марина Мирославовна. Вот я и не понимал, на чем именно рекомендуется остановить свой выбор в Братстве из существующего разнообразия. На эту тему были только намеки, и никогда не говорилось прямо. Как только ученик сосредоточивался на чем-нибудь одном, старшие ученики Братства тут же давали понять, что увлеченность — это хорошо, но ни одно из направлений в отдельности не приведет к истине и внутренней гармонии. Об этом мне рассказала Аня, а Ане Виталик. Он часто жаловался ей на то, что Братство отвергло его предложение привнести в их организацию нечто лично от себя. Например, как-то он предложил проводить занятия по каратэ для членов Братства, естественно бесплатно. В Братстве были кружки и творческие направления, но не было ничего спортивного. А, как говорится, в здоровом теле — здоровый дух. Но эта его инициатива была отклонена без каких-либо объяснений. Нет и все. А затем была беседа с Фортом. Что именно он сказал Виталику, Аня понять так и не смогла. По всей видимости, оттого, что этого не понимал и сам Виталик. Аня попросила привести хотя бы несколько фраз из их беседы. В ответ услышала что-то о пути, по которому нужно идти, и о наставниках, которые знают, за что ученику следует браться, а за что не следует. Служение и послушание. Виталик внял увещеваниям своего учителя и не поднимал больше этой темы, но в душе у него затаилась обида.