Екатерина Кармазина - Идеалист

Большинство людей, сидящих в аудитории, что-то записывали в тетрадях. Очнулся я от задумчивости, когда лекция уже закончилась. Стало шумно, все расходились. К счастью, она не спешила, как бывало порой, а сидела за столом. Обступивших ее слушателей на этот раз не было, возможно, свои вопросы они успели задать во время лекции. Я достал из сумки конверт и направился к ней. Ноги у меня подкашивались. Я с трудом преодолел расстояние в метр. Г-жа Марина просматривала какие-то записи. Я застыл на месте и ждал, пока она поднимет голову. Сердце ушло в пятки. Оказывается, это выражение имеет и прямой смысл. Я именно это и прочувствовал. Не знаю, сколько я так стоял, наконец она провела рукой по волосам и, откинув челку, подняла глаза. Дрожащей рукой я положил на стол конверт. Нужно было что-нибудь сказать, и я сказал:

— Это вам.

— Что это? — настороженно спросила она, глядя на конверт.

— Билеты в театр! Два. Вам и… и мужу, ну, или еще кому-нибудь!

После моих слов г-жа Марина с интересом посмотрела на меня, а затем заглянула в конверт.

— А когда?

— В это воскресенье. В семь часов. На Подоле.

— Воскресенье. Так, это у нас… пожалуй, да, получится! Ты угадал! Это единственный день на неделе, который у нас свободен. Сто лет не была в театре. Мы придем!

— Спасибо, Марина Мирославовна!

— Вообще-то, это тебе спасибо, Саша.

— До свидания, Марина Мирославовна!

— Всего доброго!

Ничего не объясняя Ане, я объявил, что мы идем на ее любимый спектакль и что билеты уже куплены. Она нисколько не возражала и даже обрадовалась. Наверное, Аня хотела бы пойти с Виталиком, но я об этом не подумал. Все было решено, и мы шли вдвоем. Г-жа Марина будет в театре с Фортунатэ, поэтому и я должен быть не один. И хорошо, что у меня есть Аня. Ждать воскресенья оказалось еще сложнее, чем пятницы. Чтобы как-нибудь убить время, я отправился на книжный рынок и приобрел книгу, по которой был поставлен спектакль. Я прочел ее за одну ночь. Спектакль обещал быть интересным, о любви.

С самого утра в воскресенье я был в приподнятом настроении. Встал пораньше, на радость маме, плотно позавтракал и даже за покупками отправился, как на праздник. Костюм был приготовлен с вечера. Я подумал, что следует и Аню попросить принарядиться, хотя она и так всегда прекрасно одевалась. Как я и ожидал, сначала посыпались насмешки, затем вопросы. Но я настоял на том, что хоть театр и современный, мы должны быть одеты как полагается.

Мое самообладание и выдержка оставляли желать лучшего, я заехал за своей спутницей намного раньше положенного. Аня была еще не готова, с мокрой после душа головой. Я страшно беспокоился о том, действительно ли спектакль так хорош, как рассказывала о нем Аня. Понятно, что я сильно рисковал: пригласи я г-жу Марину на что-нибудь классическое, у меня были бы гарантии, а так… Я попросил Аню, пока она собирается, пересказать во всех подробностях, что там происходит на сцене? Ее вдохновенный рассказ меня несколько успокоил. В спектакле, как и в книге, присутствовала философия, а это было добрым знаком. Я ерзал на стуле и то и дело просил Аню поторопиться, хотя мы вовсе не опаздывали.

Мы зашли в зал одними из первых и заняли свои места. Партер только начинал заполняться. Аня недоумевала, зачем мы приехали так рано и почему я взял билеты на балкон, а не в партер. Я собирался ей все рассказать, но чуть позже. Мне нужно было удостовериться в том, что моя затея осуществится и Марина Мирославовна придет. До этого у меня не было сил ни думать, ни говорить. Никогда еще так внимательно и сосредоточенно я не всматривался во входившую и рассаживающуюся публику. Я не пропускал ни одного человека, причем умудрялся следить и за правым и за левым входами одновременно. Народу становилось все больше. В какой-то момент я понял, что уже не успеваю отслеживать всех, в глазах рябило. Тогда я сосредоточился на входе справа, и не ошибся. Ее я заметил сразу же, как только она вошла в зал. Марина Мирославовна была в вечернем платье бирюзового цвета, его я видел на ней впервые. Кроме того, у нее была новая стрижка, ее вьющиеся волосы лежали просто идеально. Билеты она держала в руках, заглянув в них, направилась к указанному в них ряду. За ней следовала высокая, несуразная фигура в сером костюме. Это был Форт. Рядом со своей дамой он выглядел неуклюже, сильно сутулился и, судя по сдвинутым бровям, был чем-то недоволен. Зал заполнялся очень быстро. Аня поинтересовалась, кого я там все время высматриваю? Только я хотел указать ей на седьмой ряд партера, как в зале погас свет. На радость мне, спектакль начался с прекрасной музыки, а трое в белом на сцене исполняли не менее красивый танец. Я почти не дышал. Волнение по поводу современных веяний потихоньку стихало, пока все было прилично. Никогда еще ни одно театральное действо не вызывало у меня столь сильных эмоций. Постановка была хороша, но, главное, в зале была она! Я смотрел и слушал вместе с ней, я старался видеть ее глазами и думать ее мыслями. А в это время энергия на сцене била ключом, молодые актеры играли воодушевленно и с полной отдачей. Им нравилось то, что они делали, то, чем они занимались, это чувствовалось.