Екатерина Кармазина - Идеалист

Как бы внимательно я не следил за происходящим на сцене, я не упускал из виду ее силуэт. Несмотря на затемнение в зале, мне казалось, я улавливаю каждое ее легкое движение, каждый вдох, каждый поворот головы. Несколько раз она что-то прошептала Форту на ухо. В этот момент я страшно ему позавидовал. Спектакль шел без антракта. В конце последнего акта один из актеров переместился со сцены в зал и остановился прямо возле Марины Мирославовны. Их осветил прожектор. Она развернулась к нему в пол-оборота, и теперь я мог видеть ее лицо. Она улыбалась. Шансы на то, что я не разочарую ее приглашением, возрастали. Я указал Ане на женщину в зрительном зале. Она не поверила своим глазам. Из-за Аниных дальнейших расспросов мне с трудом удалось досмотреть спектакль. Пока зал аплодировал, я утащил ее вниз, в правое крыло партера. Это не было чем-то запланированным, я действовал спонтанно. Или я только так думал? Если я собирался остаться незамеченным и для этого даже взял билеты на балкон, для чего-то же я надел костюм и притащил с собой Аню? Значит, я предусматривал нашу встречу. Теперь я желал ее видеть вопреки всему. Я должен был убедиться, что спектакль ей действительно понравился .Иначе, теряясь в догадках и сомневаясь, я не смогу найти себе места. Публика аплодировала стоя. Кричали «браво»! Пробравшись к центральному проходу, мы слились с толпой. Понятно, смотрел я уже не на сцену и не на актеров. После продолжительных и бурных аплодисментов, люди все же начали расходиться. Марина Мирославовна с Фортунатэ шли прямо на нас. Я сделал шаг им навстречу, не выпуская Аниной руки.

— Добрый вечер, Марина Мирославовна!

— Ой, и вы здесь, Саша? Форт, это тот самый Александр, благодаря которому мы здесь. Помнишь, я говорила? А это Аня, девушка Александра. Она тоже посещает наши занятия.

— Добрый вечер, — Форт улыбался Ане своей дежурной улыбкой, хотя до этого был мрачнее тучи.

Пока Аня здоровалась с ним, мы отошли чуть в сторону, чтобы не мешать потоку людей. Я видел, что Аня в полной растерянности, а у Марины Мирославовны на щеках появился румянец.

— Нам очень понравилось. Так что спасибо, что вытащили нас! Нам весьма сложно куда-нибудь выбраться. Обычно на это нет времени. Мы с мужем практически никуда не ходим. И что интересно, — Марина Мирославовна говорила, глядя прямо мне в глаза, — режиссером-постановщиком этого спектакля оказался мой бывший однокурсник. Мы вместе учились. Вот ведь совпадение! Я и не знала, что ему настолько близок театр. Помнится, он тогда увлекался совершенно другими вещами.

Тут я начал соображать, не ведет ли она к тому, что я об этом знал заранее и специально пригласил ее на спектакль к ее бывшему однокурснику! Но я же действительно ни о чем подобном не знал! Форт в нашей беседе не участвовал и все время смотрел куда-то в сторону. Затем бросил пронзительный взгляд на супругу, давая понять, что собирается незамедлительно уйти.

— Теперь мы будем рекомендовать этот спектакль всем в Доме. Так что еще раз спасибо, ребята, за вечер. Нам пора.

— Спасибо, что пришли. До свидания! — сказал я и только в последний момент снова отважился на нее взглянуть.

— До свидания, Саша, — еле слышно произнесла она и поспешила вслед за мужем.

Не останавливаясь, я вышагивал по театральным коридорам до тех пор, пока Аня не одернула меня. Только теперь я огляделся по сторонам. Людей вокруг не было. Лишь на улице я смог глубоко вдохнуть.

Тема нашего с Аней разговора по дороге домой была предопределена. Но и у меня теперь было много вопросов. Когда я вручал билеты, не ожидал, что г-жа Марина вот так просто примет мое приглашение. Припоминая выражение лица ее супруга, можно было предположить, что ей пришлось потрудиться, чтобы уговорить его. Интересно, а знал ли он, что билеты именно от меня? Быть может, она ему не сказала, и поэтому была немного встревожена при встрече? Я точно помнил, как она сказала ему: «Это тот самый Александр». Она просто могла сказать ему, что билеты принес ученик по имени Александр, и дальше не уточнять, что это именно я. Но об этом мне вряд ли суждено когда-нибудь узнать. Зато ее голос, произносящий мое имя, еще долго ласкал слух, и это: «До свидания, Саша!»…

Искусству в Братстве отводилась отдельная ниша. Классика была, определенно, в почете. Об искусстве, кроме современного, всегда говорилось с благоговейным придыханием. В Братстве проходили вечера классической музыки, встречи, посвященные жизни и творчеству выдающихся художников, об истории античного театра можно было не раз услышать в вводном курсе. Но при всем выказываемом Братством почтении к данному виду искусства, театр представлял собой общественное место вне Братства, то есть «в миру». И чтобы приобщиться к театру не только в теории, но и на практике, требовалось свободное вечернее время, которого как раз и не имели ни старшие ученики, ни учителя Братства. То есть в театр они не ходили, но говорили о нем. Я прекрасно помнил, что трехдневный летний слет Братства ознаменовался театральным действом. Пусть это и самодеятельность, но один из главных принципов театра, коллективный труд, они отлично продемонстрировали. В результате появилась постановка, которая, в свою очередь, явилась целостным живым организмом, творением идейно сплоченного, увлеченного общими идеями коллектива, каждый участник которого вложил свою лепту в общее дело. Режиссером-постановщиком этого спектакля была Марина Мирославовна.