Захария Станку - Ветер и дождь

— Ты шутишь. А ведь этим и кончится. Мы вынуждены будем обуздать печать. Нельзя допускать, чтобы пресса склоняла на все лады имя человека, жизнь которого может служить примером…

— Однако страна не может существовать без свободной печати.

— Почему? Разве Римская империя имела печать? Тогда вообще не было газет. У древних римлян не было никаких газет, и они прекрасно без них обходились.

Скромная жизнь и министерская деятельность доктора Митики Ангелиу продолжались и после смерти Иона Братиану. История не прекратила свое течение после смерти великого человека, и вскоре на пост премьер-министра был назначен один из самых энергичных деятелей либеральной партии — И. Г. Дука. Но Дука был врагом «Железной гвардии», и легионеры его убили. Дука был убит в Синае вскоре после того, как покинул королевский дворец и собирался вернуться в Бухарест. Легионеры прикончили премьер-министра выстрелами из револьвера на перроне синайского вокзала. После этого происшествия «человек, который перерезал глотку Иону Братиану», стал на три дня и три ночи премьер-министром Румынии. Эти трое суток понадобились либералам, чтобы выбрать себе нового вождя и нового премьер-министра. Я узнал о назначении Митики Ангелиу поздно ночью и сразу же позвонил ему:

— Поздравляю вас, ваше превосходительство, и желаю еще больших успехов!

Он поблагодарил, но тут же спохватился и спросил:

— Что значит еще «больших успехов»? Я — премьер-министр. О каких новых успехах ты говоришь? Что может быть выше премьер-министра?

— Регент, ваше превосходительство. Регент выше премьер-министра. Регент — это почти король.

— Вот как! Да, ты прав. Это идея… Думаю, что мне подошла бы такая должность. Митика Ангелиу — регент! Это звучит неплохо… Очень даже неплохо…

После гибели И. Г. Дуки национал-либеральная партия недолго оставалась у власти. В конце концов ей пришлось уступить место национал-царанистам, во главе которых стоял Юлий Маниу. Царанисты правили не лучше либералов. При царанистах произошла знаменитая забастовка рабочих железнодорожных мастерских Гривицы. (Об этой забастовке я надеюсь написать подробнее в другой раз.)

В годы правления царанистов вернулся из вынужденного изгнания сын Фердинанда — принц Кароль. Его провозгласили королем. Маниу скоро поссорился с новым королем и стал его врагом. Кароль дал царанистам отставку и снова призвал к власти либералов, во главе которых стоял теперь Георге Татареску. В правительстве Татареску доктор Митика Ангелиу снова получил портфель министра путей сообщения и в восьмой или десятый раз реорганизовал управление железными дорогами, изменив соответствующие статьи закона.

После отставки Татареску началась диктатура короля, которая закончилась его отречением и приходом к власти Антонеску и легионеров. Румыния вступила в войну на стороне Гитлера, потом порвала с ним и выступила против Германии. Начался новый этап в румынской политической истории: борьба коммунистов за власть при активном сопротивлении всех буржуазных партий.

Все мы, свидетели этих бурных лет, стали старше, а многие и совсем состарились. Состарился и доктор Митика Ангелиу, бывший множество раз министром, а однажды в течение целых трех дней даже премьер-министром. Он успел выдать замуж своих дочерей — их у него было пять или шесть — и хорошо устроить всех своих зятьев. Одних он сделал дипломатами и отправил в далекие страны представлять Румынию, другим помог получить кафедры в Бухарестском университете. Только одну дочку — горбунью Тецу — он так и не сумел выдать замуж. И послал ее в деревню Осика управлять одним своим довольно захудалым имением. А сам Ангелиу остался жить в Бухаресте со своим преданным слугой Серафимом.

Осенью 1944 года, когда новый поворот в истории Румынии окончательно отстранил доктора Ангелиу от политической жизни, он вдруг почувствовал скуку. Именно тогда он рассчитал своего последнего слугу Серафима, который служил ему верой и правдой тридцать лет.

— А кто будет взимать квартирную плату, господин Митика? У вас только в одном Бухаресте тридцать шесть доходных домов.

— Я это буду делать сам, Серафим.

— А кто будет подсчитывать проценты, полагающиеся вам по акциям нефтяных компаний?

— Я сам, Серафим.

— А управляющих вашими имениями кто будет проверять, ваше превосходительство?

— Я сам, Серафим. Не забывай, что я управлял всей Румынией.

— Но ведь вам уже за семьдесят, барин. Совсем мало осталось до восьмидесяти.