Захария Станку - Ветер и дождь

— Почему же вы молчите, товарищи? — спросил Орош. — Если уж вы потрудились приехать сюда, скажите, что привело вас к нам?

Крестьяне продолжали разглядывать Ороша, как будто они видели его в первый раз. Наконец один из них, высокий жилистый человек с черными волосами, расчесанными на прямой пробор, сказал:

— Пусть сначала выскажется вдова. После нее, ежели понадобится, мы добавим что надо. А может, это и не понадобится…

У грудных детей, которых мать держала на руках, были жалкие, сморщенные, мокрые от слез личики. Им, по-видимому, не хватало материнского молока. Мать тихонько качала их на руках, приговаривая шепотом:

— Тише… тише, маленькие… Тише, маленькие…

Остальные ребятишки, тощие, неумытые, босые, прижались к юбке матери и таращили глаза на все, что видели вокруг себя: на люстру, свисающую с потолка, на массивный стол из мореного дуба, на портреты в тяжелых рамах, висевшие по стенам… Дети были в том возрасте, когда все, что ни видишь вокруг, вызывает удивление. Помню, я в детстве тоже все время удивлялся. Детский возраст — возраст удивления. Какое это блаженное чувство…

Вдова Мардаре вытерла рот ладонью и заговорила. Очень тихо, но с выражением упорной непреклонности:

— Товарищ секретарь… Вчера вечером люди пришли проститься с товарищем Мардаре. Много собралось народу. Стали говорить, припоминать то да се, и тут выяснилось, что братья Чиорану не в первый раз убивают людей. Они убивали людей в Яссах во время погрома, насиловали женщин, а потом пристреливали их. Они не люди, а звери. О господи… Мочи моей нету… Мне бы присесть… Я ведь глаз не сомкнула с того самого часу, как привезли с болота убитого Мардаре.

Орош быстро подал ей стул. Вдова осторожно, чтобы не разбудить заснувших младенцев, устроилась на краешке стула, вздохнула и продолжала тихим, но таким же непреклонным голосом:

— Ну вот… Стало быть, за тем мы и приехали сюда, товарищ секретарь. Мы просим вас заняться братьями Чиорану и расследовать все их убийства… И пусть они за все ответят… За все…

— Нужны доказательства, — сказал майор Радулиан. — Суду понадобятся доказательства.

— Доказательства? — переспросила вдова Мардаре. — О том, что случилось в Яссах во время погрома, расскажет товарищ Паску. Обо всем остальном скажет товарищ Урзичану… Вот они, здесь… — Вдова снова обернулась к Орошу и, пристально глядя на него, продолжала: — Только не прощайте им их злодеяния, товарищ секретарь. Не прощайте им убийства Мардаре. Они его убили… Как мне теперь жить без мужа? Кто накормит моих ребятишек? Кто мне их поможет вырастить? Вот горе так уж горе… О господи, мочи моей нету! За что я так наказана? Может, господь знает… А я не знаю, не знаю…

Она долго еще причитала, все слушали ее молча, каждое ее слово терзало наши сердца. Но никто ее не прервал. Никто не сказал ни единого слова. Даже Орош молчал…

Первым нарушил молчание майор Радулиан. Он посмотрел на крестьян — никто из них так и не сел на предложенные им стулья — и спросил:

— Кто из вас товарищ Паску?

— Это я, товарищ майор. Меня зовут Паску. Алексе Паску из Блажини… Я батрак, товарищ майор.

Все обернулись к говорившему. Это был высокий мужчина с худым лицом и небольшими черными глазами, глядевшими открыто и решительно.

— Ты был в Яссах, когда началась война?

— Так точно, товарищ майор. Я был в Яссах. В первые дни войны. Я был солдатом в части под командованием капитана Теодота Чиорану, это один из братьев Чиорану. Недельки через две меня перевели в другую часть и вскоре отправили к черту в пекло — на фронт.

— Хорошо, — сказал майор. — Мы сейчас поговорим. Вероятно, вам придется сделать письменное заявление.

— Так точно, — сказал бывший солдат. — Я согласен дать письменное заявление… Разрешите только передать домой, что я задерживаюсь в городе, пусть дома знают. Оно ведь теперь не редкость, что человек ушел из дому на часок-другой да и не вернулся.

Майор обратился к собравшимся:

— А кто из вас товарищ Урзичану?

— Только я, товарищ майор, — ответил маленький, щуплый человек с длинными, зачесанными назад каштановыми волосами, с грубыми чертам загорелого лица и неподвижными темными глазами. — Другого человека с таким именем вам не сыскать во всем нашем уезде, товарищ майор. Меня зовут Урзичану. Бика Урзичану.

— Вам известны какие-нибудь факты из биографии братьев Чиорану?

— А как же! Очень давно известны, товарищ майор. И я все вам выложу… Как на духу. А еще вот взгляните-ка на эти документы.