Хилари Мантел - Перемена климата

— Мне понравилось, честно. Приятное разнообразие. Вообще-то раньше меня никто никуда не возил. — Она наклонилась, поцеловала его в щеку. — Спасибо, Ральф.

Он промолчал. Развернулся. Уехал.

Минуло три недели, на протяжении которых он изредка возвращался. И всякий раз предварительно убеждался, что его старший сын в этот день к Глассам не приедет.

Десять утра. Ветер. У задней двери торчит Дэниел Палмер. Он не любит приходить без приглашения, чувствовать себя незваным гостем, но этим утром подыскал удобный предлог.

— Привет, Кит. Значит, ты вернулась совсем?

— Только на лето, — уточнила она.

— Как экзамены?

Кит пожала плечами. Дэниел следом за ней прошел на кухню.

— Мы с Джулом только-только поставили чайник, — обронила Кит таким тоном, чтобы до гостя дошло: никто не собирается перед ним стелиться и рассыпаться в любезностях

— Как дела, Джулиан? — Брат Кит молча кивнул, и Дэниел принялся разоблачаться, снимать новую куртку для верховой езды, со множеством клапанов, пряжек и карманов, причем в самых неожиданных местах. — Ездил в Вуд-Доллинг, смотрел амбар под переделку. Думаю, получится дом на четыре кровати.

— Тебе виднее, — отозвался Джулиан.

Кит вопросительно изогнула бровь.

— Они пробивают окна там, где не должно быть окон, и прорезают двери там, где не должно быть дверей, — пояснил Джулиан.

— А чего ты ждал? — удивилась Кит. — Чтобы люди ходили через ворота, в которые раньше заезжали подводы? И чтобы жили в темноте?

— Еще бы ты не согласилась со своим бойфрендом.

— Он мне не бойфренд.

— Послушайте, — вклинился в семейный разговор Дэниел, — я принимаю вашу точку зрения, но если амбар не переделывать, он попросту развалится.

— Это будет честно, по крайней мере.

— Не понимаю я этого почтения к оригиналам, — задумчиво сказал Дэниел. — Амбар-то не подлинный. Я знаю, изучил его историю. Свод крыши полностью изменили в восемьсот восьмидесятых. Наверное, именно тогда он и начал разрушаться. И за последнюю сотню лет его неоднократно чинили.

Джулиан вообразил себе амбар, о котором шла речь, его крышу — поросшую мхом, словно вздыбленную, дающую густую тень в солнечный денек.

— Это еще не повод все сносить. Он простоял в таком виде ровно столько, сколько я себя помню.

— Сдается мне, мы склонны переоценивать древность, — заметила Кит. — Взять хотя бы эту куртку Дэниела…

— Берись за нужные пуговицы, сестренка, не перепутай.

— Джулиан, ты что, решил организовать дозор за амбарами? Тоже дело.

— Вроде того. — Джулиан повернулся к сестре. — Я поехал к Сандре.

— Куда же еще! — фыркнула Кит.

Когда Джулиан ушел, Дэниел сказал:

— Похоже, твой брат от меня, мягко говоря, не в восторге.

— Чепуха, — отмахнулась Кит. — Он, конечно, считает тебя бестолковым и невежественным делягой, жадным до денег, но ты ему нравишься. Еще кофе? Или печенья с имбирем? — Она протянула Дэниелу жестяную коробку, буквально ткнула в нос. — Не принимай близко к сердцу. У нас сейчас этакая скромная семейная войнушка. Джулиан настаивает на том, чтобы каждый день отвозить Бекки в школу и забирать после занятий. Втемяшил себе в голову, что кругом похитители детей.

— Похитители? Киднепперы? Значит, в округе завелась мафия? — Дэниел усмехнулся. — И за чем они охотятся? За пеналом Бекки?

— Никто пока не смог его разубедить. Бекки вне себя от злости. Именует его машину «так называемым авто» и говорит, что уж лучше бы он напялил на нее те помочи, на которых малышню гулять выводят. Постоянно требует от мамы с папой, чтобы те прикрикнули на Джулиана, а они не хотят. Чем громче она плачется, тем они равнодушнее становятся. Мы с Робином вообще думаем, что родители крупно повздорили по какому-то поводу, но понять не можем, из-за чего именно — при нас они не скандалили ни разу в жизни.

— Все пары ругаются. Это аксиома.

— В журналах еще не то напишут, читай больше. Мои родители — это исключение из правила, даже если такое правило существует. Отец почти святой, от его святости уже тошнить начинает, но дело в том, что он такой и есть. У мамы бывают приступы раздражения, но обычно все быстро проходит. Вот только что, кажется, она готова была затопать ногами — а смотришь, уже улыбается и тоже святее святых.

— Как же вы с ними уживаетесь? — ужаснулся Дэниел.

— То-то и оно. Сама себя спрашиваю.

— Поэтому ты такая дерганая?

— А я дерганая? Наверное, да.

— Не решила еще, как дальше быть? Куда уехать?