Светлана Фетисова - «Жизнь моя, иль ты приснилась мне…»

Для Веры с мужем Алекс решил сделать приятное, оплатив им кругосветное путешествие, она так мечтала об этом в юности.

В завершении они с Марком составили официальный документ, где учитывались доли всех его родственников и друзей, не забыты были: Кэролайн с сыном Фредди, Соня, домочадцы, получавшие во владение дом хозяина, друг детства Иван и даже Марк. Из-за последнего они вежливо препирались в течение получаса, и лишь после того, как Александр пригрозил отказаться от лекарств, мир восторжествовал, и все было закончено.

И, как часто бывает, после напряженной работы резко наступает затишье. Александр вопрошал небеса: куда идти дальше. Небеса молчали, а измученный странник, с таким трудом преодолевший свои внутренние барьеры, все смотрел ввысь и ждал инструкций. Так бывает всегда, когда достигнешь поставленной цели, а новый ориентир в качестве будущей цели еще не обозначен, стоишь, как дурак, в вакууме около уже неинтересной и доступной тебе мечты и ждешь знака — «Куда дальше?»

На самом деле, неопределенность пути утомляет гораздо больше, чем самые сложные испытания. Ведь для того, чтобы преодолеть трудности, мобилизуются все лучшие качества, умения и, конечно, сообразительность, а для преодоления пустоты нужно желание и терпение, как раз то, чего не хватает. В общем, лучше одна реальная заноза, чем миллион воображаемых, рожденных свободным от устремлений мозгом.

Звонок. Кто бы это мог быть? Все, или почти все близкие Александра находятся сейчас в этом доме, может, это знак.

— Алло. Александр? Это Вика, вы дали мне этот номер телефона в самолете, помните?

— Да, Вика, конечно, помню.

Телефонные паузы тяжелее обычных в тысячу раз, кажется, каждая секунда весит десяток килограммов.

Алекс пытался сообразить, что нужно этой малознакомой женщине, мелькнувшей яркой кометой в его мало радостной жизни. Он знал, что сил у него нет на закладку фундамента новых отношений.

Вику же напугал тон Александра, в нем не было даже намека на ту теплоту, которую ей хотелось бы услышать, и они опять были на «вы». Она почувствовала себя школьницей, которая звонит соседскому мальчишке, давно переехавшему в другой район.

«Я не знаю, хочу ли я этого в действительности, но знаю лишь то, что я не могу этого не сделать».

Неловко, но не бросать же трубку. В конце концов, она взрослая и самостоятельная женщина и скажет правду, чтобы потом не жалеть.

— Александр, Вы, наверное, думаете, зачем она звонит? Я не могла не позвонить. Во-первых, я видела Вас в аэропорту… но я испугалась. Если до этого момента я всерьез не думала о вас, то потом… я поняла, что мне не хотелось бы вас потерять совсем.

— Милое мое дитя… Я понимаю, что такое зрелище вас сразило, но не надо принимать все так близко к сердцу.

— Вы не понимаете. Я осознала, что мне хотелось бы быть рядом…

— Хм. Это вам показалось, после душевной раны вы эмоционально не устойчивы.

— Скажите еще, что я больна. Неужели вы не почувствовали, тогда, в самолете, как мы похожи? Как много в нас общего?

— Голубушка, попутчики часто доверяют друг другу то, что о них не знает родная мать, но это же не повод…

— То есть вы хотите сказать, что у вас не было желания увидеться со мной вновь? Так какого хрена, спрашивается, вы дали мне свой телефон?

Александру совсем не хотелось обижать Вику, но и обнадеживать тоже, она уже начала злиться, и он решил говорить с ней начистоту.

— Дорогая, я сегодня не имею права на любовь, я развалина. Сейчас у меня еще есть силы остановиться, но чем дальше, тем это станет невозможней. Поверьте, это не отговорки… я так долго запрещал себе мечтать… тут вы вторгаетесь в мой вакуум… Вы показались мне моим отражением… нет, не сегодняшним, более ранним, когда я также, как и вы, бежал от того, чего не мог изменить. Мне безумно захотелось… положить свою седую голову вам на колени и… все, больше ничего не нужно. Вот она, та гавань, о которой грезилось, но… как только, на секунду, я позволил себе помечтать, страшная расплата настигла меня на лету. Я сразу вспомнил, что немощен, что стар и не имею права на крылья. Я прошу Вас, заклинаю, не позволяйте себе меня жалеть, не надо. Будьте реалисткой, мы почти не знакомы, вы сейчас чересчур впечатлительны и решили излить накопившуюся жалость на недостойный предмет… Если бы Вы узнали меня ближе, вы не смогли бы меня любить, никто не мог… печально и смешно, но сейчас вокруг меня женщины, которые отваживались любить меня в прошлом, поверьте мне, теперь я не вызываю у них даже сострадания. Такая же участь ожидала бы и вас, простите старика за дерзость и забудьте. Обещаете забыть, хорошо?