Светлана Донченко - Я жизнь люблю за то, что в ней есть ты. Современная лирика

В твоих объятьях трепетно тепло,
Пленяет дрёма и уводит в грёзы.
А за окном тропинку замело
Листвой, слетевшей с царственной берёзы.
Ты посадил её в тот самый год,
Когда наш сын сказал впервые: " Мама».
Несёт нас время, жизнь – не тихоход,
Куда летит – неведомо, незнамо.
Я слышу шелест шёлковой листвы,
Дуэт берёзы с ветром шаловливым.
Как хорошо, что рядом дремлешь ты
И что-то шепчешь голосом счастливым.

Нет, я совсем, совсем не одинока:

И ветер за окном, и треск печурки,

И речка под названием Протока

Бежит за огородом. Смех дочурки

Из спальни льётся в снах её счастливых.

И мужнин храп – то тихий, то басистый,

Возня в сенях котов моих игривых

И месяц над сараем серо-мглистый…

Но отчего же так мне одиноко?

И мёрзнут руки у печи горящей?

Не оттого ли, что я жду с Востока

Слова любви Господней, настоящей?..

Школа была неказистая,
Старая и кособокая.
Наша училка – басистая,
Хрупкая и одинокая —
Нас всех во дворе встречала
И молча вела в серый класс.
Украдкой мы ей клали сало
На стол и «что мамка вдруг даст».
В школу ходили лишь парами,
Но чаще бегали стайками.
Там, за селом, за амбарами —
Полем шли, лесом, лужайками,
Шли тропкой, заросшей тёрном.
И через кладку над речкой,
Где берег зимой даже чёрный.
Белой, холодной свечкой
За речкой торчала башенка,
Пред Пасхой ту башню белила
Зэчка – хромая монашенка
И Бога о чём-то молила.
А так же Петрова папашу
Ей крестик просила сработать
К Успенью Владычицы нашей.
Ну, стало быть – Божью подать.
Учила нас всех молиться:
«Безбожна-то ныне порода.
Но дивно светлёны их лица —
У этого чудо-народа!»
Всё говорила вздыхая,
Слёзы стирая украдкой.
А наша училка чихая
Дым в нос пускала. Тетрадки
Пахли махоркой так стойко,
И керосином. Но чаще
Пахли они злой настойкой
От хвори сердечной. Болящей
Нашей училке при школе
Свой срок отбывать разрешили.
Вот только дождаться-то воли —
Ни доля была. Сгубили
Душу до бабьего века.
И школа бывает сроком,
И даже тюрьмой. А калека-
Та, зэчка-монашка, и оком
Не выдав всей боли, сказала:
«Для вас, для простых имяреков
Всей жизни проплакать мало
О лучшей из всех человеков».

Снег падал, падал – жизнь бежала скоро.

Холодный ветер плакал, как ребёнок.

Под белым покрывалом куч из сора

Не видно было у кривых избёнок.

Всё, как всегда! Да чуточку иначе!

Как будто день желал своей расправы

Над миром в ожидании подачи

Пурги жестокой. Боже, боже правый,

Что за тревога так меня изъела?

В тобой забытом, сельском поселенье

Всё наизнанку, зло закостенело.

Уж не твоё ль на то благоволенье —

Жизнь сельщины свернуть для перерода,

Где день за днём, от года и до года,

От мрачного заката до восхода

Спиваться стало счастьем для народа?

Снег падал, падал – жизнь бежала скоро.

Не плакал ветер – пел надрывно: «Нежность»

О том, как пусто на земле. И хором

Сливались души с ним, как неизбежность.

Мороз нагрянул к нам бесснежной ночью.

Ему же разрешения не надо.

Устроил трескотню, почти сорочью.

А ночь ждала прихода снегопада.

Закованная льдинками седыми,

Смотрела в окна сквозь узоры гжели.

Мороз крепчал и, распластавшись в дыме

Над крышами у труб, что обомшели

Ещё дождливой осенью унылой,