Владимир Богомолов - «Жизнь моя, иль ты приснилась мне...»

Светлой памяти друга, учителя, мужа, писателя Владимира Осиповича Богомолова.

Роман В.О. Богомолова «Жизнь моя, иль ты приснилась мне…», подготовленный составителем, впервые публикуется в наиболее полном виде.

Первые черновые наброски этого произведения автор сделал в начале 70-х годов, а завершить его планировал к середине 90-х.

Анонсируя предстоящее издание, В.О. Богомолов писал:

«Это будет большой роман, написанный в основном от первого лица. Несмотря на название, это отнюдь не мемуарное сочинение, не воспоминания, а, выражаясь словами В. Ходасевича, „автобиография вымышленного лица“. Причем не совсем вымышленного: волею судеб я почти всегда оказывался не только в одних местах с главным героем, а и в тех же самых положениях: в шкуре большинства действующих в романе лиц я провел целое десятилетие, а коренными прототипами основных персонажей были близко знакомые во время и после войны офицеры. В романе сохранены подлинные фамилии офицеров военного времени, с которыми я служил: П.И. Арнаутов, А.С. Бочков, И.Н. Карюхин, Венедикт Окаемов.

Среди изображаемых профессионалов есть войсковые офицеры, есть и сотрудники контрразведки, однако основным содержанием романа является не действие этих служб, а общечеловеческие проблемы.

Это роман не только об истории человека одного с автором поколения и шестидесятилетней жизни России — это реквием по России, по ее природе и нравственности, реквием по трудным деформированным судьбам нескольких поколений — десятков миллионов моих соотечественников».

Владимир Осипович полностью был сосредоточен на работе над этим многоплановым романом, считал, что он станет главным в его творчестве, но не спешил с завершением работы. Это было обусловлено тем, что впервые в художественном произведении В.О. Богомолов показывал ту, непобедную, сторону войны, которая по идеологическим соображениям многие десятилетия замалчивалась, и потому была мало известна широкому кругу читателей, и он понимал, что это вызовет у официоза абсолютное неприятие. Опыт проведения его романа «Момент истины» сквозь девятимесячную борьбу с цензурными запретами убеждал автора в предстоящем серьезном противостоянии и необходимости заняться предварительной подготовкой информационно-справочных материалов для прохождения сквозь цензуру.

После произошедших в стране экономических и общественно-политических потрясений Владимир Осипович так объяснил задержку публикации уже анонсированной им книги:

«Долгое время я работаю над новым романом „Жизнь моя, иль ты приснилась мне…“. Действие в нем должно было закончиться в 1989 году. Однако после августовских событий 1991 года роман невольно въехал в начало 90-х годов. Было бы непростительной ошибкой упустить учиненную и подкинутую жизнью драматургию, как распад Советского Союза, нарастающий развал России, катастрофическое разрушение экономики и обнищание десятков миллионов россиян, обесчеловечивание общества и успешно осуществляемая криминализация всей страны. Происходившие процессы требовали осмысления, а роман — большой доработки, он должен вылежаться до созревания, отчего я, не раскрывая содержания, решил пока опубликовать из него как самостоятельные произведения две повести — „Вечер в Левендорфе“ и „В кригере“».

За развалом СССР последовала переоценка человеческих и исторических ценностей, попрание основополагающих принципов, глумление над такими понятиями, как «патриот», «патриотизм», «Родина» и «служение Отечеству». В средства массовой информации под видом «новой истории России» потоком хлынули измышления по пересмотру истории, покатилась волна обеления предателей, государственных изменников, возводя их в ранг чуть ли не национальных героев России.

В последние годы жизни Владимир Осипович испытывал двойственное ощущение происходящего. Он говорил: «В последнее время я стал с особенной остротой чувствовать и понимать то, что чувствовал уже давно: до чего я — человек иного времени, до чего я чужд всем ее „пупам“ и всем тем временщикам, которые беспрерывно учат народ с их точки зрения „правильно жить“, сами при этом хватают все ртом и жопой, плотоядно раздирая Россию на куски. Эти люди, так называемой новой жизни, правы в одном — к прежнему, к прошлому возврата нет. „Новое“ уже крепко и нахраписто они внедряют в будни. Несоответствие между общественным положением и его нравственными принципами — вернейший признак попрания истины, болезни общества, и я физически ощущаю и вижу, до чего прошлое время ужасающе живо для меня и как в настоящем рвется хрупкая связь между людьми, властью и окружающим миром. Я все больше и больше отрешаюсь от него и ухожу в тот, с которым был когда-то связан».