Нейл Уильямс - Четыре письма о любви

Непременно прорвется, как же иначе?

Нора Лиатайн как раз мыла изнутри окно в кухне, когда заметила поднимавшегося от причала незнакомца, по-видимому, только что приехавшего на пароме. Протерев на стекле чистый кружок, она стала смотреть – и сразу почувствовала, как запульсировал невидимый волдырь. Через мгновение Нора была уже на пороге. Незнакомец оказался довольно рослым молодым мужчиной с высоким лбом, слегка сутулившимся при ходьбе. Когда он добрался до поселка, вдова окликнула его сначала на гаэльском, но тут же повторила приветствие по-английски.

Мужчина повернулся и двинулся в ее сторону.

– Кажется, дождь будет, – сказала Нора, когда он подошел ближе, сообщая нерадостные новости с радостной улыбкой, которую она послала незнакомцу поверх забора маленького палисадника, поросшего невысокими кустами смородины. Руки она засунула глубоко в карманы домашней кофты.

Мужчина ступил на грубые плитки тропы.

– Вы кого-нибудь ищете?

– Да. Мне нужен директор местной…

– Вы к его дочери? – Вопрос сорвался с ее губ, прежде чем незнакомец успел договорить. «Вот оно!» – радостно думала Нора, чувствуя, как наливается болью готовый прорваться волдырь. Она так и знала!

– Что? Нет, я…

– Вы к Исабель? – снова сказала Нора, и в ее глазах сверкнула с трудом сдерживаемая радость. – Только вы опоздали – она вышла замуж и уехала. Как раз вчера это было… – Она немного помолчала, дожидаясь, реакции незнакомца. Вдова не сомневалась, что сообщенное ею известие разобьет ему сердце и он тотчас встанет в одном ряду с ней в когорте скорбящих островитян, но этого почему-то не произошло.

– К Исабель? – недоуменно переспросил незнакомец.

– Она его, конечно, не любит, я точно знаю! Мы все это знаем. Возможно, она сделала это вам назло. Да, конечно, так оно и было. Наверняка! Исабель, знаете ли, всегда была капризной девчонкой, совсем как… – Она кивнула в направлении моря, и молодой человек машинально повернулся в ту сторону. Паро́м, на котором он приплыл, возвращался на Большую землю и уже казался крошечной точкой в огромном туманном море.

– Не подскажете, где живут Горы?

– Они еще спят. В поселке вообще все спят, я одна встала пораньше. Мой муж умер, так что же мне спать?..

– Примите мои соболезнования.

– Вы любите ее, но она уже уехала. Но она не умерла, нет, а это уже кое-что, – сказала вдова. Слова сочувствия она бросила ему, как бросают хлебную корку голодному псу, и сейчас с неудовольствием наблюдала появившееся на его лице озадаченное и немного растерянное выражение.

– Так в каком, вы говорите, доме они?..

– Вон в том. Это их дом, но… Говорю же вам – ее там уже нет!

– Спасибо. – Он повернулся, направляясь к стоящему напротив коттеджу школьного директора.

– Вы опоздали! – снова крикнула ему вслед вдова, но он не обернулся. – Все в нашем мире случается слишком поздно! – снова прокричала Нора на случай, если в его сердце оставалась еще хоть капля надежды, но молодой человек уже распахнул калитку и, пройдя по дорожке сада, решительно постучал три раза в парадную дверь.

Исабель была заперта в каком-то темном лабиринте. Она стремилась выбраться, и Мьюрис торопливо шагал вдоль длинного дощатого коридора, из стен которого сочилась вода, пытаясь отыскать дверь, но двери нигде не было. Где-то далеко его дочь продолжала стучать кулаками по доскам и звать на помощь, и он упрямо двигался вперед, на ходу ощупывая грубые доски и чувствуя, как вонзаются в пальцы острые деревянные щепки. Вот ему показалось, что Исабель окликнула его откуда-то из-за стены, и Мьюрис заторопился, громко зовя ее по имени, чтобы дать ей знать – он рядом, он спешит на помощь. Но где же она? Где вход и где выход? В коридоре было сумрачно, пол под ногами опасно кренился, все вокруг виделось как сквозь мутную серую пелену. Мьюрис обернулся, но картина позади была такой же, как и впереди него.

– Исабель? Исси? Исси?!.

Но она не отзывалась – он слышал только, как она колотит по доскам: раз! два! три!

А потом окружающее закачалось, поплыло, грубые доски исчезли, коридор растаял, и в глаза Мьюрису хлынул такой яркий свет, что ему показалось, будто в них вонзаются раскаленные иглы. Маргарет трясла его за плечо:

– Дверь, Мьюрис! Кто-то стучит в дверь! Там кто-то пришел.

Но реальный мир еще некоторое время казался ему продолжением сна – туманным, зыбким, загадочным. Кто-то стучится в дверь? Но кто это может быть?.. В первое мгновение Мьюрис решил было, что сейчас – утро свадьбы, а не следующий день, но стоило ему повернуть голову, как в висках словно загрохотали копыта.