Владимир Ситников - Свадебный круг

Степа Коробейников недоуменно шушукнулся с Захаром Фединым. Директор школы Викентий Павлович, квадратный, хмурый мужик, аккуратно зачесал наметившуюся проталину на темени и сурово насупился то ли от привычной ответственности, то ли от недовольства: на совещание его вытащили с рыбалки. Он прочно уселся было с двухколенным удилишком у омутка и так хорошо начал дергать окуньков.

Федора Прокловича вызвал Серебров к столу. Они сели плечом к плечу. Ну, вывози, удача, не лопни гуж!

Начал Серебров с того, что нет нынче больших надежд на яровую солому, что вот уже сейчас предлагают ехать за кормами в Волгоградскую область. Мужики загудели, заговорили. Кто-то хохотнул. Вот, оказывается, зачем звал Серебров. Ну чудак, не мог сам распорядиться.

— Да, езживали, знаем, — сказал Степан Коробейников, оглаживая усы, и возмущенно закинул ногу на ногу.

Серебров поднял руку.

— Тихо! Дело в том, товарищи, что трава у нас есть, но невероятно трудно эту траву взять. Вот мы объездили с дядей Митей Помазкиным и Федором Прокловичем все овраги, опушки, перетяги, везде — дурной силы трава. Стыд и позор, если мы ее не возьмем, но брать надо вручную, а вручную мы работать отвыкли. Народ надо поднять. Я прошу всех проникнуться ответственностью и сознательностью. Школа, сельсовет, контора, пенсионеры, сельпо, ученики — все должны заготовлять сено. Платить будем аккордно, платить будем щедро. Вытянем все это или нет? Если нет, грош нам цена!

Сидевшие в кабинете загалдели, кто-то хмыкал, крутил головой.

— Внимание, — восстановил Серебров тишину. — Вот мы тут набросали с Аверьяном Силычем расценки. — Садясь, Серебров почувствовал, что потерял силы во время этой короткой и не очень складной своей речи. Он надеялся теперь на Федора Прокловича.

Тот натянул на нос простенькие очки, вытащил знаменитую свою записную книжку.

— Все зависит иногда не от количества выросших трав, а от того, как организовать сенокос, — не спеша, прозаично начал он, роясь в записной книжке. — От нашей распорядительности. Прошлое лето было сырое, травянистое, а сена взяли меньше, чем в позапрошлое, сухое. Больше сгноили, чем убрали. Прозевали. Напоминать не буду, где сколько попортили сенов. А ныне есть трава.

Серебров слушал Крахмалева, испытывая теплое, благодарное чувство. Неторопливые крахмалевские экскурсы в прошлое убеждали больше, чем его, Сереброва, взбалмошная речь.

— Да вон у нас вся Гусевская ластафина заросла, — крикнул вдруг Степан Коробейников, — а к Мерзлякам я ездил, дак гектаров тридцать травы на кочкарнике мне до пупа!

— Во-во, — сказал Федор Проклович. — Но траву надо брать сейчас, иначе репей станет палкой, задубеет все, и прав Гарольд Станиславович — следует собрать все силы. Все колхозники, все до единого с тревогой и ответственностью должны принять участие в сенокосе.

Серебров почти физически ощущал, как под влиянием слов Крахмалева начальники участков, председатель сельсовета Дудин, даже обиженный директор школы, неохотно отрешась от своих мыслей и желаний, начинают проникаться той озабоченностью, которая до этого владела только им да Крахмалевым.

Последним опять выступил Серебров. Он потребовал, чтоб начальники участков объехали все низины и опушки, чтоб к вечеру люди знали, кто где будет работать, а в семь утра уже начали косить. Ждать нельзя, тянуть некогда.

Закрывая совещание, Серебров увидел из окна Минея Козырева. Тот выгружал около гаража косы и крикливо рассказывал кому-то, как продавщица удивилась его оптовой покупке.

— По десятку кос в месяц продает, а я все забрал.

Дядя Митя, суетливый и многословный, бегал около Козырева и требовал привезти точило. Миней привычно артачился, потому что хотел съездить еще за граблями в соседнее сельпо.

— Привези точило! — по-маркеловски прямо в окно крикнул Козыреву Серебров. — К утру надо косы отбить и наточить.

В этот вечер и Крахмалев, и председатель сельсовета Дудин выступили перед колхозниками. Серебров побывал в Светозерене, потом в Коробейниках.

Обманчиво оживленные летние деревни не нравились Сереброву. Лето собирало сюда разлетышей со всех сторон. Бродили по улицам, по опушкам леса дамочки в сарафанах с глубоким вырезом на спине и груди, крепкие парни в плавках кололи дрова, загорали. На субботу и воскресенье к иному хлебосольному бате приезжали гости целым автофургоном. Вот и теперь в одном из домов гуляли свадьбу. На свежеструганом помосте трудолюбиво отплясывали женщины. Среди них юлой крутился ловкий мужик в белых штанах, а другой, тыкаясь, побрел в сторону и свалился в крапиву.