Владимир Ситников - Свадебный круг

— Подожди, — сказал он. — Я не могу без тебя и без Танечки.

Вера ничего не ответила. Открыла дверь и ушла.

Серебров давно не испытывал такого унижения: с ним не желали говорить, его гнали, не скрывая, что он тут лишний… Но, видимо, не осталось у него никакой гордости. Серебров постоял немного в сенях и с глупой миной шагнул обратно в квартиру.

— Наверное, аккумулятор сел, — соврал он и, сняв сапоги, в одних носках прошел в комнату. Серебров решил во что бы то ни стало пересидеть Валерия Карповича и доказать, что должен быть здесь главной фигурой. Здесь его дочь, Вера любит его — он точно знает, что еще любит.

Услышав стук открываемой консервной банки, он встал, прошел за загородку, насильно взял из рук Веры нож и открыл консервы. Он, пожалуй, перекусит. Спешить ему некуда. В конце концов интересно же узнать, кто из них окажется терпеливее или, уж если называть все своими словами, — упрямее и нахальнее.

— О-о, что это у тебя? — крикнул Серебров, увидев аккуратно переплетенные тома.

— Это репродукции с картин, — взмахивая скатертью, прежде чем расстелить ее, сказала Вера. — Чуть ли не весь Серов, Нестеров, Пластов. Это Валерий Карпович переплел.

Тот, краснея, застенчиво опустил взгляд.

Серебров хотел было посмотреть репродукции, но, раз их переплел Валерий Карпович, не стал даже притрагиваться к ним. Он вытащил «Похождения бравого солдата Швейка» и, найдя любимое место, начал читать вслух. Он громко читал, крутил головой, хмыкал, хотя видел, что Валерию Карповичу смеяться не хочется и Вере тоже. Одна Танечка выручала его — не понимая, смеялась, поддерживала своего бедного отца.

Валерий Карпович растерянно поглядывал на Веру: откуда, мол, взялся этот нахал? Потом во взгляде его появилась обида. Он не понимал, зачем Вера привечает этого самовлюбленного Сереброва, который испортил ей жизнь. Она даже пригласила его отужинать, и тот, потирая руки, сел, хозяйски оглядывая стол. Тоскливо жуя картошку, Валерий Карпович косился на серое вечернее окно, покрывшееся от тепла бисеринками пота.

— А чай будет? — спросил Серебров. — Я помню, как отлично ты заваривала чай. — Он без зазрения совести запоздало льстил Вере, чтоб показать, что его давно связывает знакомство с ней.

— Я уже забыла, что отлично заваривала чай, — уходила она от опасных воспоминаний.

Вера и Валерий Карпович осторожно вели нудноватый разговор о расписании уроков. Серебров делал отчаянные усилия, чтоб найти лазейку и вставить свое слово. Не дождавшись такой возможности, он начал ни к селу, ни к городу рассказывать о рыбе ротане, которую какой-то дуралей привез с Дальнего Востока. Так вот она выживает из подмосковных прудов всю остальную рыбу, потому что пожирает икру. Боязно, как бы не забралась в здешние водоемы. Вера и Помазок подавленно слушали. Серебров вдруг смолк: они его могут сравнить с такой вот рыбиной-живоглоткой. Он ведь тоже без позволения влез в их уют. Но он махнул рукой: будь что будет.

Видимо, обида все-таки растравила Помазка. Непонимающе взглянув несколько раз на Веру и не получив ни ответа, ни поддержки, он произнес в конце концов желанные для Сереброва слова: «Мне пора домой». Серебров тоже встал.

— Мы вместе с Валерием Карповичем пойдем. У меня есть фонарик. Видимо, аккумулятор у механика придется клянчить.

Они шли, поругивая апрельскую грязь, ильинскую темень, и оба тихо ненавидели друг друга. Серебров довел Валерия Карповича до квартиры и повернул обратно. У Веры еще горел свет. Уже виноватый и робкий, он осторожно постучал в дверь.

— Ну, что еще? — измученно спросила она, услышав его голос.

— На секундочку.

Она помедлила и отперла дверь. Лицо у нее было бледное, усталое и бесконечно родное.

— Прости меня, — сказал он шепотом. — Я, конечно, нахал, но я тебя люблю. — Он взял ее руку и прижал к губам. — Не отталкивай меня, я все понял, все, я хочу быть с тобой.

— Ох, как я устала от всего, — отнимая руку, сказала она. — Оставь меня.

Он свистящим шепотом доказывал, что не может без нее. Она качала головой и снова отстранялась.

Когда Серебров, злой на себя и на Веру, отъезжал от учительского дома, свет фар выхватил жавшуюся к пряслу фигуру Валерия Карповича. Серебров остановил машину и, так как был убежден, что тот пробирается к Вере, решил поговорить с ним в открытую.

— Вам, наверное, известно, что Танечка моя дочь? — спросил он, закуривая сигарету. — Я решил вернуться к ним, и Вера Николаевна не против, так что сделайте выводы. Не мешайте ей.