Сергей Яковлев - Советник на зиму

При этом Низговоров, конечно, сознавал, что кресло под ним зашаталось, а возможности значительно сузились. Он и прежде-то был скован по рукам и ногам, и все его эфемерное значение держалось на прихоти дряхлого старика с капризным и переменчивым нравом. Теперь губернатор либо шибко ослаб, либо предал его (вполне вероятно, то и другое вместе), и Низговоров остался один против многочисленных и крайне опасных врагов, не признающих никаких правил.

Утром Маргарита Разумовна перехватила Низговорова в коридоре и потащила в кабинет к Марату Сафарбеевичу:

— Сейчас нас показывать будут, на празднике снимали!

Перед телевизором собрались все: Козлов, Асмолевский, Биргер, Щупатый, Негробов, Кудакин, Бабулян… Не было, конечно, Постилы — та вообще редко появлялась в администрации, предпочитала сидеть в своем малиновом особнячке, хотя и числилась по совместительству министром финансов. И не было Потапа Степановича.

Кто успел, расселись на креслах и стульях, остальные встали сзади полукругом. Даже Гадина приковыляла, заняла позицию в дверях, одновременно бдительно приглядывая за своим рабочим местом. Хрипела на Низговорова, чтобы отошел, не заслонял ей экран.

Вначале показали Потапа Степановича в его рабочем кабинете. Голос Кандыбы за кадром рассказал о жизненном пути губернатора и его заслугах. Затем мелькнули два коротких интервью: с Ниной Мордуховной, которая высказалась в том духе, что общество взрослеет на глазах, переходя от губительной конфронтации с властью к сотрудничеству с ней, и со Щупатым. Каждый раз при появлении на экране знакомого лица публика оживлялась, слышались одобрительные шутки. Щупатому даже зааплодировали. Он сказал, что горожан губит зависть.

— На свете не так уж много людей, которые умеют что-то организовывать, зарабатывать большие деньги. Это же курицы, которые несут золотые яйца! Они создают рабочие места! Во всем цивилизованном мире их уважают! А нам, при нашей нищете и безработице, на богатых молиться нужно! Мне говорят: «Мы тут вкалываем, а они на иномарках разъезжают». Ну и что?!!

Так надрывался экранный Щупатый. А живой Щупатый скромно глядел на себя из кресла и принимал поздравления.

После дали общие планы: торжественная церемония, вручение подарков (промелькнула сцена, где красный от раздражения Потап Степанович оборачивается к Низговорову, чтобы потребовать у него отдать пакет Маргарите Разумовне), застолье. Довольно долго показывали Низговорова с Асмолевским: как они беседуют, наливают себе вина, чокаются… Среди зрителей при этом царило гробовое молчание. Вот экранного Асмолевского что-то встревожило, он вертит светлой головкой, нечаянно утыкается глазами в камеру — и какую-то долю секунды на зрителей смотрит недоразвитый, болезненно самолюбивый, жестокий ребенок. Всего лишь долю секунды, экранный Асмолевский тотчас справляется с собой, заметив, что его снимают. Но это увидели все. Увидел и реальный Асмолевский.

— Ну что, хорошенького понемножку? — с напускным равнодушием сказал он, шумно поднявшись из кресла и зачем-то охлопывая карманы своего френча. — Пойду, работы много…

Низговоров вышел следом.

— Где Потап Степанович?

— Еще не приехал. Говорят, неважно себя чувствует. — У Асмолевского прыгала верхняя губа.

— Кто говорит?

— Рита. Он ей одной звонит. А у вас неприятности… Вы к себе? Сейчас Бабулян освободится, мы вместе к вам зайдем.

Аршак Манвелович, как вошли, начал неуклюже успокаивать:

— Ничего особенного, ничего страшного. Пришла жалоба. Пустяковая, от бабы. Они всегда плачутся. Все это яйца выеденного не стоит, но взять на заметку надо.

Он достал из папочки и положил перед Низговоровым разлинованный листок из школьной тетрадки. Жалоба была адресована завхозу башни Т. П. Некрасову. Уборщица Алиса в простых словах просила его довести до сведения губернатора, что советник Низговоров, пользуясь своим служебным положением, надругался над ее женским достоинством и в течение длительного срока систематически занимался сексуальной эксплуатацией.

— Это правда? — спросил Асмолевский с брезгливой гримасой, когда Низговоров кончил читать.

— Бабьи сплетни, — ответил за Низговорова Бабулян. — Вадим Евстигнеевич ее пожалел, помог устроиться на работу, она увидела, что человек порядочный, добрый, вот и решила еще что-нибудь с него поиметь… Это дело надо тихо уладить. Думаю, Потапу Степановичу незачем об этом докладывать.