Надежда Днепровская - Визави французского агента

— Вот наговорил-то! Ты прав во всем. Наши судьбы, коснувшись друг друга, оторвались и пошли параллельно. Ты все время жил во мне, я все время разговаривала с тобой. Рядом шла другая жизнь, не с тобой. А я ждала. Теперь ты здесь! И что нам с этим делать?

Он обнял меня. Прижал к себе.

— Мы наконец вместе! А остальное по воле Аллаха.

Написал эти стихи Юрий Владимирович Андропов. Генеральный секретарь ЦК КПСС, председатель КГБ СССР…

— Ты жил в Москве десять лет! Расскажи об этом, ты меня видел?

— Нет, конечно, не видел, к счастью. Я постарался полностью вычеркнуть тебя из памяти… Светлану и то нашли.

— Ту самую, о которой рассказывал Бернар?

— Его можно понять, он хотел нас поссорить, ведь я тогда просто сходил с ума по тебе! Ты ревновала?

— Что ты! Я была девицей, и плохо представляла себе взаимоотношения мужчины и женщины.

— Я помню! Ты все время старалась пожать мне руку на прощанье!

Мы стояли, обнявшись у парапета на Котельнической набережной, разглядывая дорогие сердцу места нашей юности. Был тихий осенний вечер, на удивление теплый, даже немного душный. Наверное, завтра будет дождь…

В 1979 году Марсель приехал в Москву. Его контакты были уже налажены, поэтому Игорь Петрович, один из начальников отдела, очень быстро «вычислил» его, арестовал и «заставил» работать на Советский Союз.

Работалось им вместе очень хорошо и плодотворно целых четыре года. Марсель жил в городе, в отдельной квартире, имел советский паспорт, свободно передвигался по городу.

Но Игоря Петровича повысили и перевели в Ленинград. Он пытался взять Марселя с собой, но начались сложные кадровые перестановки, и Марселя передали молодому капитану Николаю Алексеевичу. Шел 1983 год.

Капитан надеялся, что с Иваном Ивановичем (так тогда звали Марселя) он быстро достигнет вершин карьеры. Чтобы помощник был всегда под рукой, особист перевел его в камеру. Потом, изучив хорошенько досье Марселя и не найдя никаких данных о нем до ареста, решил все узнать сам, таким образом убив двух зайцев: выслужиться самому и подсидеть Игоря Петровича.

Начались допросы, из сотрудника Марсель превратился в обвиняемого.

— Где, когда и при каких обстоятельствах ты был завербован Игорем Петровичем?

— Так это все есть в досье!

— Твое дело отвечать!

— С Игорем Петровичем мы договорились, что я полностью отдаю себя в его распоряжение, а он не интересуется моим прошлым. Только на этих условиях я согласился работать, — снисходительно улыбаясь, ответил Марсель.

— Какие еще условия? Ты рассказываешь все и работаешь без всяких условий!

— Молодой человек! Я привык соблюдать правила игры и надеюсь встретить у вас понимание.

— Ты никто! Мы с тобой церемониться не будем! Быстренько выкладывай свои контакты до ареста и разойдемся мирно.

— Вы же понимаете, что я могу рассказывать красивые сказки, которые при проверке окажутся «правдой». И что это изменит? Давайте мы разойдемся прямо сейчас! Если сотрудничество вам больше не нужно, я его прекращаю.

— Мне судить, когда ты перестанешь работать!

Марселя отправили в карцер, где он пробыл месяц. Затем перевели в камеру, где лежали срочные бумаги для аналитической работы.

— Давай работай, будешь хорошо работать — будешь в хороших условиях!

— Это вы мне?

— Тебе, тебе! А будешь плохо работать — будет плохо!

Через день пришел Николай Алексеевич и удивленно спросил:

— Ты даже не дотронулся до документов?

— А надо было? — спросил Марсель. — Что ж, можно и потрогать, — взял бумаги и начал их рвать по одному, — так лучше?

После этого началась самая черная полоса в советской жизни Марселя. Нашли документы о его первом приезде в СССР, вызвали в Комитет госбезопасности Светлану, которая к этому времени работала во Внешторге, была замужем и воспитывала двоих детишек. Сынишке было восемь лет, а дочке три года.

На очной ставке Светлана размазывала тушь и умоляла Марселя рассказать, что требуется. Всхлипывая, она поведала о своей великой любви к нему, что Миша — его сын, что мальчик очень похож на отца, что родился в 1974 году.

— Тогда она притворялась, что страстно меня любит, потому что трудилась на благо Родины, а я притворялся, только чтобы прикрыть тебя. Светик была намного старше меня, но выглядела великолепно. Когда она познакомилась со мной, сначала интересовалась только заграничными шмотками, я начал за ней ухаживать, она приняла эти ухаживания… А сын… такое тоже могло быть. Но я смеялся над рыдающей Светланой, чтобы ни у кого не было сомнений в моем отношении к ней. Я надеялся, что это хоть немного ей поможет. Тем не менее этот спектакль ничего не мог изменить: ни синяк под глазом Светы, ни детские вопли за стеной. Это была просто часть сценария. Я как марионетка. При любом раскладе Света должна была исчезнуть. Но если бы это была ты… Я бы не вынес, я бы просто умер. Позже я узнал, что Света находится в психиатрической больнице.