Надежда Днепровская - Визави французского агента

— Куда ты пропала? Я тебе звонила, но ты не отвечала!

— Я была дома, но никакого звонка не слышала. И у меня новости.

И Ольга рассказала, что Оливье с супругой в Улан-Баторе. Ее похвалили и предложили не терять их из виду.

— Конечно, сделаю все, что смогу! — заученно ответила Ольга, потом потащилась на кухню, соорудила несколько бутербродов с консервированным гусиным паштетом, заварила крепкого чаю и в первый раз в этот день поела…

А ночью опять пришел Оливье, как-то легко отпер дверь и лег с ней. Конечно, она не спала, выспавшись за целый день, она видела, как он прижался к ней, стал вдыхать запах ее волос, распаляясь с каждой секундой. Но ее предательское тело молчало, теперь оно не хотело ничего. Ольга с ужасом ждала безумных ласк.

Оливье был удивлен:

— Ты вчера была бесстрашной богиней-охотницей! А сегодня — испуганная Дафна! И я тебя обожаю!

— А кто такая Дафна?

— А! Ну, послушай сказочку, дорогая! Поболтаем чуть-чуть! Аполлон с помощью стрел убил чудовище Пифона, стоял, такой гордый победой, а тут к нему подлетел малыш Амур со своим крохотным игрушечным луком. И, конечно, рассмешил Аполлона, который предложил ребенку играть в свои игрушки в другом месте. А детишки, бывает, обижаются, вот он и пронзил золотой стрелой сердце Аполлона и зажег в нем страстную любовь, а свинцовую стрелу, убивающую любовь, пустил в сердце Дафны, нимфы, к тому же давшей обет целомудрия. Отомстил, шалунишка! Аполлон стал преследовать Дафну, уже почти догнал ее, но она взмолилась к своему отцу Пенею, попросив спрятать ее или изменить облик, чтобы ее не коснулся этот маньяк. И вот Дафна почувствовала, что ноги ее деревенеют, одежды превращаются в кору, руки вытягиваются в ветви: боги превратили Дафну в лавровое дерево… И у тебя ноги деревенеют, это меня так возбуждает!

Ольга давно прекратила просить Оливье не делать ей больно, он ничего не хотел замечать, просто он только так мог выражать свою страсть. Иногда он засыпал ненадолго, и тогда он походил на ребенка, причем он всегда спал на спине, раскинув руки. В это время Ольга осмотрела его карманы, чтобы от ее мучений была хоть какая-то польза. Нашла паспорт с фотографией Оливье, но с надписями на арабском языке, как могла, скопировала.

Эти ночные бдения продолжались недели две. За это время она только три раза приходила на работу. В первый раз она доложила о найденных документах, и ее похвалили, поощрив премией. Алевтина Георгиевна, увидев синие круги под глазами Ольги, сказала:

— Ты аккуратней там, не дай бог Юрий приедет!

А Юра, то есть Бернар, звонил Ольге, рассказывал свежие анекдоты, говорил, что начал лечение… Его голос — это все, что у нее было. Но пусть только голос, она готова была стать для него вещью, полезной в хозяйстве… только она была не нужна.

Когда он наконец приехал, совершенно поправившийся, Ольга кинулась ему на шею и расплакалась по своему обыкновению. Бернар был тронут таким проявлением чувств, хотя ее слезы обычно вызывали у него улыбку. Уж очень забавно она хлюпала носом. Тем не менее нежно обнял ее и расцеловал в обе щеки. И… этим ограничился.

Командировка в Улан-Баторе заканчивалась, они стали потихоньку собираться, и тут Ольга почувствовала шевеление в животе. Она настолько легко переносила беременность, что долго не замечала ее наступления, и шевеление ребенка застало ее врасплох.

Сначала она просто не могла в это поверить, но когда пришла к гинекологу и он подтвердил срок около двадцати недель, окончательно растерялась. Вернувшись от врача, Ольга застала Бернара дома, замявшись, она все же начала неприятный разговор.

— Мне надо тебе сказать что-то очень важное… — начала издалека Ольга.

— Может, не надо? — пошутил Бернар.

— Надо. Это ужасно!

— Что ты! Что ужасного в беременности?

— Ты знал? Откуда?

— Ты забываешь, какой у меня большой опыт, — ответил Бернар.

— Но ты хоть понимаешь, что это не твой ребенок?!

— Как не мой? Нет, ты серьезно?

— Ты перестанешь издеваться?

— Милая! Я не вижу здесь никакой проблемы. Что случилось, то случилось. Я тебе не нянька!

— Но я не хочу этого ребенка!

— Этого ты уже изменить не в силах, на таких сроках это опасно для жизни.

— Ты хоть знаешь, кто отец?

— И зачем мне это знать? Чтобы раскланиваться с ним? Может, ты хочешь нас представить друг другу?

— Оливье меня изнасиловал!

— До чего же шустрый парень! Ну, какие-то права у него, наверное, есть. Хотя, конечно, это некрасиво с его стороны.