Надежда Днепровская - Визави французского агента

— Я не считаю твои работы живописью, — заявила она. — Но председатель комиссии сказал: «Наконец-то я вижу, что человек рисует то, что ему нравится!»

Так что, кроме связей и знакомств, иногда нужна просто удача!

Иногда Бернар брал кисть и рисовал китайские иероглифы, они были довольно корявые, но процесс был очень интересен. Мы как завороженные следили, как он опускает кисть в тушь, как проводит сначала горизонтальные палочки, потом вертикальные, в каком-то особенном порядке.

Как-то мы сидели с Ольгой на кухне. Хлопнула входная дверь, и тут же я увидела удивленное и обиженное лицо Бернара.

— Чего это вы едите? Время не обеденное!

— Есть захотели, вот и едим!

— Ну, вы прям как животные, когда хотите, тогда и едите!

Хоть я и слышала этот анекдот, но, услышав в исполнении Бернара, чуть не подавилась от смеха…

Через полчаса он, поглядывая на часы, взял чашку с пюре, которую ему заботливо приготовила Ольга, и стал есть, брезгливо морщась.

— И не смотри так на меня, гадость это!

Он был на диете, с огромным трудом заставлял себя есть протертую и пресную пищу, похудел сильно, но это его не портило. Неожиданно он спросил:

— У тебя финансовые трудности?

— С чего ты взял?

— Не смеши меня, почему бы Валере не поехать за границу подработать?

— Учителем? Это ты меня не смеши! Кто ж его возьмет? Да с нашей специальностью?

— Нормальная специальность, я спрошу у друзей.

— Какая нормальная? Рисование и труд возьмется вести любая тетка, жена сотрудника посольства или любого специалиста. Это же не математика!

— Я подумаю над этим. Но тебе лучше убраться из Союза.

— Это почему?

— Будут большие перемены, Марсель… пардон, маркиз де Иван Иванович — у него теперь новое имя!..

У меня заколотилось сердце — только не задавать вопросов!

— Понимаешь, он очень рад, что у тебя семья, сынишка. Говорит, что настоящая любовь — это когда ты можешь сделать любимую счастливой. Правда, псих? Вчера заявил, что будет работать день и ночь, чтобы ты жила в свободной стране!

— Вчера? Он что, в Москве? — не выдержала я.

— В свободной стране? — спросила Ольга.

— Ой, девочки, не налетайте на инвалида умственного труда! Да, Надежда, он здесь, но у него принципы. Дурак, что поделаешь!

Я изо всех сил старалась казаться спокойной.

— Значит, так надо, он сильный!

— Ты его не любишь, — сказала Ольга, — ты так спокойна.

— Конечно, у меня же есть Валера!

— Так как насчет свободной страны? — продолжила Ольга.

— Так он же псих! — ответили мы с Бернаром хором и рассмеялись.

А после Нового года Валера получил письмо из Министерства образования с предложением поработать в Монголии в качестве учителя труда. Мы пришли вместе на собеседование, и мне тут же было предложено поработать в монгольской школе учителем рисования и черчения. Это было удивительно, во-первых, даже Монголия была «заграницей», и только командировка давала право выехать из СССР, во-вторых, все, кто работал за границей, даже в странах социалистического лагеря, получали зарплату чеками, которые были дороже рубля в два, а то и в четыре раза. Поэтому просто так прийти «с улицы» и предложить свои услуги было невозможно — слишком много было желающих.

Дальше начался сбор документов, заполнение анкет, сочинение характеристик с места работы. Мы, конечно, писали их сами по установленному образцу, а директора школ только немного их правили. Все проходило на удивление гладко. Самой большой трудностью оказалось напечатать эти документы на печатной машинке без ошибок. Но тут уж сработали учительские связи, мама одной из учениц согласилась мне помочь. Даже собеседование в райкоме партии прошло легко. Там интересовались, что мы знаем о Монгольской Народной Республике, о руководителях партии и правительства СССР и Монголии.

Только не разрешили сыночка взять с собой, мало ли, будет болеть, а там некому с ним сидеть будет, мы же должны работать! Но бабушки с энтузиазмом согласились опекать внука.

К этому времени Бернар и Ольга уже уехали, а мы с Валерой только собирались в Улан-Батор, продолжая работать в своих школах. Руководил страной уже Михаил Сергеевич Горбачев. Начиналась эпоха гласности и перестройки.

В конце апреля в Чернобыле взорвался реактор. Сначала мы услышали об этом от радиостанции «Голос Америки», ее как раз тогда перестали глушить. И только через 44 часа, когда уже в Швеции был зафиксирован скачок радиации, было официально объявлено об аварии на атомной электростанции. А потом прошла Первомайская демонстрация в Киеве, и ее не отменили, «чтобы избежать паники».