Иван Алексеев - Лебединое озеро

Под лопаткой защемило от осознания того, как неправильно и некрасиво живём мы в нашем невзрачном северном краю, в скучных скученных городах, занятые часто ненужной и нелюбимой работой. А есть, есть на свете прекрасные места, населённые добрыми люди, живущими красиво, без бега за карьерой или деньгами, пусть просто, зато с достоинством, отвечающим окружению «самых северных в мире субтропиков», как гордо зовут они свою родину. Прожитая мной жизнь сравнительно с жизнью реставратора показалась блеклой, от чего горчило на языке, и лёгкая грусть несбывшихся надежд застилала глаза.

Словно в такт моим мыслям над открывшимся в лесном прогале верхним Мисхором засверкал на солнце вознесённый на круглом зелёном холме позолоченный истукан с поднятой рукой, указывающей товарищам верную дорогу.

— Памятник Ленину?

— Да. На территории Юсуповского дворца, куда мы идём.

После нового поворота тропы посёлок и памятник скрылись за лесом, а Александр Иванович остановился и показал на протянувшийся от срезанного склона к тропе скальный клин. Подойдя и оглянувшись на кусок скалы со стороны нашего провожатого, мы увидели черты Пушкина.

— Творение сибирского архитектора. Отдыхал в Мисхоре по путёвке. Одну сторону обтесал, вторую не успел. Обещал приехать доделать, но не приезжал. Не получилось. Или умер… Многие туристы не замечают Пушкина. Проскакивают мимо.

Минут через десять после Пушкина реставратор увлёк нас к новой достопримечательности:

— Пойдёмте вниз. Покажу, чего никто не покажет.

На полянке, совсем рядом с тропой, оказались каменные глыбы десятка дольменов со сдвинутыми и сброшенными наземь крышами.

— Самые древние захоронения Крыма. Были заполнены костями. Причём отдельно лежали мужские останки, отдельно женские, отдельно дети.

— То есть это не для одного человека или одной семьи, а как братская могила?

— Скорее всего один дольмен для одного рода или одной родовой линии. Археологи сами этого точно не знают. Зато кости все отсюда пособирали и увезли исследовать. Куда увезли? Чего узнали? Никакой информации. Оставили нам разорённые захоронения. Лучше бы их было сохранить, обустроить и показывать туристам.

Навстречу стали попадаться путники и неспешные гуляки — признак посёлка и скорого окончания пути. Равняясь на Александра Ивановича, всем им мы с удовольствием желали здоровья, и получали ответные улыбки и пожелания.

Тропа привела в ухоженный парк, где как со старыми знакомыми мы поздоровались с подрезавшими ветки и грабящими землю работницами в синих халатах, с дворником за кованым забором и с двумя еле двигающими ногами явно местными стариками в панамах — похоже, нашего гида здесь знали все.

— Почти пришли, — сказал Александр Иванович. — Дальше тропа идёт мимо детского санатория имени Розы Люксембург и заканчивается у санатория «Ясная поляна». Нам лучше сойти здесь на параллельную дорожку. Так мы и мамам с колясками мешать не будем, и сразу выйдем к дворцу, без лишнего крюка через всю «Ясную поляну».

«Ясную поляну» назвали в честь Льва Толстого, отдыхавшего в оказавшемся теперь на задах санатория дворце «Романтическая Александрия», когда хозяйкой там была племянница Толстого, княгиня Софья Панина.

Об этом Александр Иванович рассказал на скамеечке перед «Романтической Александрией», где мы устроились передохнуть.

— То, что мы здесь видим: цветники, бассейн, кедры, пальмы, магнолия — наследники правильного английского парка. Дворец с двумя шестигранными башнями построен в духе английской готики. Мы видим строгий северный фасад. Когда пойдём дальше, увидим другой, южный фасад. Он весёлый, выполнен в арабском стиле. Все крымские дворцы так построены, с двумя фасадами, в западном и восточном духе… Дворец долго стоял без хозяйских рук, разрушался, жалко было до слёз. Видите трещину на уровне второго этажа? На оконные рамы посмотрите — есть почти чёрные. Полукруглые каменные карнизы над окнами — с выбоинами. А внутри дворца что творилось, даже рассказывать не хочу. Но, слава богу, его начали восстанавливать. Стёкла помыли, рамы очищают, оконные проёмы подшаманивают. Дворец теперь под Питерской таможней. Два незнакомых вам флага на флагштоке перед зданием — Крыма и таможни.

Истории Александра Ивановича на глазах теряли сочную изюмину, превращаясь в пересказ путеводителей. Он совсем оправился после удара и опять удалялся от нас, погружаясь в какие-то свои заботы, — семейные или рабочие, как я думал.