Александр Семенов - Вольные кони

– Поехали, там народу набилось, насилу всех усадил, и еще подойдут. Мы с тобой лучше потом, позже помянем отца…

– Поехали, – сразу согласился Сергей. Ему не хотелось туда, где много народу.

Машина медленно выкатилась из деревни и помчалась, набирая скорость, по тракту. Володька устало смотрел покрасневшими глазами на пустынную дорогу и все прибавлял обороты загнанному мотору.

– Тяжко. Батьку жалко. Всю ночь не спал… А тут ты еще, – глухо сказал он через несколько километров молчания. – Ходи, думай, как к тебе подступиться. Не чужой вроде и не родной. А батька вспоминал тебя, чувствовал, что скоро помрет…

– Не было у меня отца, Володька, – горько сказал Сергей. Незнакомое теплое чувство дрожало в нем: что-то родное находил он в этом ссутулившемся за баранкой парне. – Я будто виноват перед всеми вами, а в чем – не пойму. Зря приехал, чужой я…

– Да какой ты чужой, – задумчиво, вроде не о том сейчас думая, протянул Володька. – Родня наша тебя сразу признала, с первого взгляда, как только в избу вошел. Слышал, как зашептали: похож, в отцову породу пошел. У тебя и волосы вьются, как у батьки. Я в мать такой чернявый, а вот сестренка такая же белобрысая. Я тебя с ней потом познакомлю, сильно она сейчас по отцу убивается. Она у нас младшенькая, его любимицей была.

Пустынная заснеженная дорога тянулась до самого горизонта, раскинув по обе стороны широкие белые крылья полей. Машина плавно бежала по накатанному полотну, и быстрая езда помогала преодолевать болезненное, теснившее грудь чувство.

– Останови, Володька, – попросил Сергей.

Володька послушно свернул на обочину, остановился у полосатого километрового столбика и заглушил двигатель. В машину медленно вползала тишина, слышно было как потрескивает, остывая на морозе, перегретый двигатель.

– Открой бардачок, достань бутылку, помянем отца вдвоем. За столом еще насидимся, когда родичи одни останутся, – сказал Володька после минуты тишины.

– Ты же за рулем? А если милиция?..

– Какая у нас тут милиция, участковый сам на поминках сидит, – устало удивился Володька.

Они молча выпили водки.

– Скажи, а почему моя мать с отцом разошлась? Я ведь ничего не знаю, – чуть погодя спросил Сергей.

– Да я точно не знаю. Наши так рассказывают: до армии батька с моей матерью ходил, она его ждала, да тут война началась, он сразу на фронт попал. А после войны сразу в деревню не вернулся, какое-то время в городе жил. Когда вернулся, другую с собой привез, твою мать. Скоро и ты родился. А потом слухи поползли, будто он встречается с бывшей невестой, ну с моей матерью. И вот приходит как-то с работы, а вас и след простыл. Разыскивал, переживал, а потом снова женился. Вот все, что я знаю. А подробностей не добивался, ни к чему они мне. В одно верю – не мог мой батька мать твою вот так просто взять и бросить. Запутался, видать. – Володька умолк, покосился на Сергея. – Да мне-то что до всего этого, вышло бы по-другому, меня и на свете, наверное, не было, – задиристо закончил он – должно быть, достала его стопка водки.

– Я сюда не обижаться приехал, не плакаться, узнать захотелось, кто был мой отец. Да, видно, не нужно было приезжать…

– Сдурел, что ли? – заволновался Володька. – Как это не надо было, отец же умер.

– Тебе невдомек, как это: всю жизнь будто святым духом народился. А тут, будто снег на голову, известие, что у меня, отец есть, как у всех нормальных людей. Не успел отдышаться от этой новости, а уж на похороны зовут. Я ведь совсем недавно мать похоронил…

– Извини, не знал, что у тебя мать умерла, – неловко пробормотал Володька. – Не наше это дело, они вот до самой смерти разобраться не могли, а мы и вовсе не ответчики. Нам дальше как-то жить надо. Да не переживай, прорвемся, ты ж меня и сестру нашел, родных людей. Или у тебя еще кто есть? У нас, – поправился он.

– Один я, Володька, был у матери, она больше замуж не выходила, – пожалел себя Сергей – и в нем забродили градусы.

– Ну вот, а ты говоришь, зря приехал, – облегченно вздохнул Володька. – Это ж батька нас объединил напоследок, он, наверняка, думал об этом, да только не знал, как лучше это сделать. Не успел, ушел, не зная, что мы все-таки найдемся.

Сергей устало откинулся на спинку сиденья. Опустошил его этот разговор. Но что-то стронулось в душе – неожиданно спокойно, отрешенно думалось ему сейчас здесь, посреди снежного безмолвия. Темная полоса дороги упиралась в горизонт, прямая как стрела, телеграфные столбы вешками отмечали ее полет и сами скоро размывались морозной дымкой.