Александр Строганов - Стравинский

Игорь слегка захмелел, перечит, – Я совершенно готов ко всему.

Веснухин, уже крепко во хмелю, сочувствует, – Молодость, бравада. Скольких таких вот храбрецов приходилось вести, погружать, вытаскивать. Памятуя, отрочество миг, но Отечество всегда. Памятуя, Отечество – отец. Петрову, – Да, трагически юн товарищ твой, Лель. Он не Игорь – он Лель. Белокурый Лель.

Петров продолжает, – С другой стороны, что мы без шепотов и криков? Из двух звуков составили целую философию. Озвучили, но воли не дали. Поймали на лету, переодели, переобули, наполнили смыслом и пустили по салонам смущать пытливые умы. С виду – забава, шалость. Игривость налицо. Но вот бал окончен. Проходит день, неделя, и вдруг ты понимаешь, что-то неуловимое, тревожное, новое путешествует в тебе. Как будто зуд. Духовный зуд. Э-э, да ты отравлен брат. К зеркалу. Что там? Пятнами пошел, что и требовалось доказать.

Смеется, – Не волнуйтесь, нет, конечно. Гипербола-с. Не мог удержаться… Этот яд не столь опасен, как кураре, например или мышьяк. А рассудок кормить надобно. Без корма рассудок чахнет. Так что без философии никак. Сами философы, замечу, забавнейший народ. Наблюдать за ними одно удовольствие. Я бы сказал, болезненно забавный народец. Возьмем Канта…

Арктур вздрагивает, – Пожалуйста, Канта не троньте. Если не затруднит. Очень прошу.

– А что, собственно, Кант? Собственно, почему? Почему не Кант, собственно?

Полковник поясняет, – Арктур к Канту неравнодушен. Почитает, фигурально выражаясь. Просто до исступления.

– Так уж и до исступления?

– Именно так. Может цитировать сутки напролет.

Вроде бы вот она искра для настоящего спора, где принципы и непримиримые позиции рождаются прямо на глазах, где авторитеты космического масштаба обращаются в пыль, но Петров неожиданно легко соглашается, – Хорошо, пусть не Кант… Хотя Кант был бы очень кстати… Ну, хорошо, пусть не Кант, пусть другие… Стравинский не подходит. А, может, быть, очень даже подходит? Что скажете? Сергей Романович, поводырь наш и оракул подойдет? Находите вы его философом?

Семен Семенович оживленно, – Сергей Романович?! Я не ослышался, речь пойдет о Сергее Романовиче? О Сергее Романовиче спрашиваешь ты меня?.. О, это такой… О-о, это не философ. Куда философам до него! Философы табак нюхают, мелочь считают. Философу не только что винтовку, палки доверить нельзя. Да философ и пристроить ее должным образом не сумеет. Примется тыкать ею, куда не попади, вертеть, да крутить. А Стравинский от палки откажется. Она ему только в тягость. Да он и не поймет, что это палка. Это ниже его достоинства. О, Стравинский! Такое явление! Выдающийся человек! О, это такой выдающийся человек! Выдающийся, выдающийся! Мы цены ему не знаем! Никто цены ему не знает! Он сам цены себе не знает!.. Вот уж где высоко, так высоко! Не достать, да! Тут такая Джомолунгма!.. Я вообще… мы с Арктуром вообще сомневаемся в том, что это человек. На первый взгляд, как будто человек, но если приблизиться, всмотреться… О-о! Это требует мысли! Чувств хватает, чувств достаточно, мысли бы поддать, дабы хоть на полшага продвинуться и приоткрыть. О-о-о!

Петров, выдержав почтительную паузу, продолжает, – Согласен, полковник, разделяю всецело. Не меньше вашего поглощен и очарован учителем. Но, всё же, давайте, попробуем немножечко выглянуть из его тени. Попытаемся все же подать собственный голос, сформировать и сформулировать. А вдруг из нашего щебетания вылупится какая-никакая польза?.. Согласны?..

– О-о-о!

– Так вот. Если всерьез погрузиться в те субстанции, что они, философы… Канта тревожить не будем пока… Если всерьез погрузиться в те субстанции, что они, философы, предлагают, а, подчас, и навязывают… Только так, давайте начистоту, здесь нас никто не слышит, можно без обиняков… Внимание, сейчас я попытаюсь провести мысль до логического завершения. Итак. Если всерьез, только именно, что всерьез погрузиться… Прошу несогласных заранее меня простить и забыть мои слова… Итак. Если всерьез погрузиться в те субстанции, что они, философы, предлагают, а, подчас, и навязывают… либо тронешься, либо смех до икоты… Не спешите роптать! Это еще не вывод. Всего лишь заявка, завязка! А завязка, вы знаете, может содержать парадокс!.. Истоки подобного рода умозаключений берут свое начало в далеком прошлом. Еще в отрочестве довольно долго бродил я… разумеется до четвергов, до просветления… еще в отрочестве довольно долго бродил я как раз в философских лабиринтах, вавилонах и беспробудных болотах. Пытался, так сказать, нащупать ориентиры. Силился понять, где же, черт возьми, та ниточка, та шелковая нить, что прямиком доставит меня в космос?.. Долго бродил. Или мне так кажется. Бродил безрезультатно. Знаков, хоть сколько-нибудь приближающих спасение, так и не нашел. Возможно, не по Сеньке шапка, ибо я, признаюсь, в большей степени интуит, с логикой и геометрией нахожусь в противоречии. Возможно. Но что-то же должен был я почувствовать и ухватить? Ан, нет… Что же, однажды путешествия мои закономерно закончились. Я вернулся к обыденности. Даже, признаюсь, испытал некоторое облегчение. Но вот один вопрос долго не давал мне покоя. Теперь переадресую его вам… Это не я, теперешний Петров, спрашиваю вас, это тот неискушенный, исполненный девственности и надежд отрок Петров в прыщах и лопухах спрашивает вас… Скажите на милость, кого они хотят раззадорить?.. Кого все эти философы, за исключением Канта, хотят раззадорить?.. Ловцов жемчуга? Медвежатников?.. А, может статься, никого? Переворачивают и взбалтывают просто так? Ради иллюзий?.. Лабиринты, вавилоны, болота и всё такое просто так? Без умысла и перспективы? Я извиняюсь, но в таком случае мы имеем дело с пороком космических масштабов… И это страшно, друзья мои! Гораздо опаснее, чем может показаться. Напоминаю, бесследно ничего не проходит. Ведь если слово произнесено… слово и то… а ну, как фраза? да замысловатая? да с двойным дном? Чем сей хиероглиф обернется? Где потом искать тех кудесников мысли? И кто будет их искать? И, наконец, зачем?.. Ну, что? разве я не прав?.. Прав, несомненно, прав!.. Но мне не верят! Вот, мой же соратник, можно сказать, самый близкий на данный момент человек не верит. Мало того, противодействует и в своем противодействии упорствует.