Константин Минин - Своя правда

Мама выбрала отца, и в ее жизни ничего не изменилось. Где он был и что делал все это время, мне до сих пор неизвестно, впрочем, меня это никогда не интересовало.

В тот день вечером я приехал в квартиру Виктора. Прежде чем вернуться домой, я переночевал у него последнюю ночь, и в эту ночь почти до самого рассвета мы сидели на кухне, пили чай и разговаривали, вернее, разговаривал Виктор. Он рассказывал мне о своей жизни, о его взглядах и представлениях, но больше всего он рассказывал мне о моей маме. Оказывается, он знал ее задолго до того, как она вышла замуж за моего отца, и любил ее уже тогда.

Я честно пытался, но так и не смог понять или принять все то, что он мне рассказывал. Я не знаю, почему мама неоднократно, раз за разом на протяжении всей своей жизни отказывала ему, но, в конце концов, благодаря этим отказам на свет появился я, что само по себе уже неплохо.

Следствие по делу об изнасиловании Насти длилось почти год и, как бы странно это не показалось, большую часть этого периода мы с Максом участвовали в нем в качестве подозреваемых.

Родители Романа наняли ему дорогого и, наверное, хорошего адвоката, который посоветовал им для начала самостоятельно явиться в полицию.

Используя добровольную явку Романа, адвокат умудрился выторговать для него на время следствия вместо ареста подписку о невыезде.

У меня адвоката не было. Меня наравне с Максом взялся защищать его отец, что стало возможным в значительной мере благодаря принципиальной позиции Виктора, который все еще оставался поручителем Макса, чем активно пользовался в переговорах с Васильевым старшим.

Его защита была негласной, он, естественно, не ходил с нами на допросы и не явился в суд, но его незримое, уверенное присутствие неминуемо чувствовалось в словах, действиях и даже в тоне общавшихся со мной дознавателей и следователей.

Адвокат Романа строил стратегию защиты, пытаясь свалить всю вину за случившееся на Диму и Миху. По его версии, Роман просто присутствовал при изнасиловании, но в нем не участвовал, ничем не помогал и даже не подстрекал насильников к действиям.

Со слов отца Максима, это была грамотная стратегия, но она не сработала.

В один из дней, когда до окончания следствия оставалось совсем немного времени, чтобы окончательно отделаться от статуса подозреваемого и перевести себя, а за одно и меня в разряд свидетелей, Максим принес следователю пакет с фотографиями. Теми самыми фотографиями, на которых не было Максима.

Фотографии приобщили к материалам дела, а затем, проделав какие-то манипуляции с учетной записью Лены, направив какие-то запросы и получив на них ответы, следователи установили, что Влад Правдин регистрировался в сети, писал комментарии, отправлял сообщения и фотографии с одного и того же, принадлежавшего Роману телефона. Телефон изъяли и обнаружили в нем не только фотографии, но и видео, явно доказывавшее активное участие Романа во всем произошедшем. Его адвокат был в ярости, но сделать уже ничего не мог.

Сам по себе судебный процесс меня разочаровал. Он не имел ничего общего с тем, что я видел по телевизору.

На первом заседании седой, уставший от жизни судья на протяжении нескольких часов, не отрывая глаз от бумажек, произносил длинные малопонятные фразы, зачитывал монотонным голосом показания не явившихся свидетелей, а потом объявил перерыв.

Последующие заседания не отличались оригинальностью. За исключением того, что на некоторых из них вместе с судьёй, а иногда и вместо него свои монотонные, скучные речи произносили адвокат, потерявший всякий интерес к процессу, или прокурор, который без особого энтузиазма отстаивал позицию стороны обвинения.

Меня в качестве свидетеля допросили в первый же день, но, по настоянию отца Максима, мы с ним таскались в суд на каждое из проходивших по этому делу заседаний.

Настя по какой-то причине на первое заседание явиться не смогла. Вообще за все время рассмотрения дела Настя была в суде лишь дважды: в день, когда давала свои показания, и на оглашении приговора.

Вопреки ожиданиям многих ни после гибели Михи и Димы, ни во время следствия, ни в суде она так и не отказалась от своих обвинений, хотя, как мне объяснил Максим, даже если бы она захотела отказаться от них, это было бы бесполезно, так как заявление об изнасиловании забрать невозможно.

В день своего выступления Настя приехала в суд с отцом. До начала заседания они скрылись в одном из многочисленных кабинетов. Ее вызвали первой. Выйдя к трибуне, она, красивая и повзрослевшая, окинула взглядом всех присутствующих и, выслушав речь судьи об ответственности за дачу ложных показаний и заведомо ложный донос, начала говорить.